Янтарные глаза - Вилма Кадлечкова (2013)

– Боже, Пинки, ты совсем не веришь в себя!

Он все еще обнимал ее за плечи, а теперь притянул ближе.

– Речь не о том, что мне это не нравится. Каждому будет приятно, когда кому-то важно, что с ним происходит, и мне бы хотелось верить, что это важно тебе. Но это неразумно.

– Лукас…

Он покачал головой.

– А также небезопасно, – неумолимо продолжал он. – Не знаю, понимаешь ли ты, но даже самое сильное желание этого не остановит. Я умру, Пинкертинка. Вопрос не в том, умру ли, а в том, когда умру. Если ты будешь звонить мне достаточно долго, согласно теории вероятности ты однажды обязательно поймаешь именно тот момент, когда мне плохо. Так и случилось сегодня. И наконец – в не столь долгосрочной перспективе! – случится и так, что я вообще не подниму трубку. Нетлог будет звенеть у меня на запястье. Ты будешь ждать, пока я отвечу. Но я буду мертв.

Она отстранилась. «Что он обо мне думает? – крутилось у нее в голове. – Что я такая дура и не могу понять, что он мне так ясно сказал в чайной?!» Но потом она осознала, что Лукас прав. Может быть, она понимала слова, может быть, понимала их смысл. Но не верила. Ни на секунду не допускала этого.

Должно быть, Лукас прочел зарождающийся ужас в ее глазах, потому что усмехнулся и отпустил ее. Затем откинулся на спинку дивана.

– Умирать – это пошло и стыдно, – произнес он. – Неполиткорректно. В наше время люди не могут с этим спокойно жить. Они отправляют пожилых родственников в дома престарелых, чтобы убрать с глаз долой, а затем тихо избавляются от их пожитков – без шумихи, которая могла бы возмутить кого-то или задеть.

За стеной усталости едва промелькнула ирония, скривив его губы.

– Я реалист, Пинки. У меня никогда не было приступов ностальгии. У меня даже нет семьи, которая бы стала меня оплакивать, и я никого об этом не прошу. Но услуга за услугу. Я полон решимости обойтись без сострадания, если в ответ буду избавлен от истерики.

– Ну конечно, – сказала Пинки. – Ты ведь сам по себе, а? Супермен, которому не нужны…

Лукас посмотрел на нее.

– Ты меня не понимаешь. Я просто пытаюсь предупредить тебя. Там, в чайной, я подумал, что мы всё еще можем встретиться пару раз за непринужденным ужином – как два друга, которые когда-то хорошо проводили время вместе, а потом никогда больше не увидятся. Именно это я тебе и предложил. Но тебе этого мало. Ты звонишь мне. Ты приехала. Ты ведешь себя так, будто хочешь поделиться со мной всем. И при этом понятия не имеешь, что это так называемое «все» из себя представляет.

Он помедлил.

– Шэрон признала, что не выдержит, и на следующий день съехала. Мне было жаль, я не отрицаю. Но, с другой стороны, я ценю ее честность.

– Это ужасно, – сказала Пинки.

– Ужасно?! – Лукас покачал головой. – Ты и правда меня совсем не слушаешь.

Он потянулся за чашкой, обнаружил, что она пуста, поставил ее и встал. Может быть, так на него подействовал кофеин, а может, он проглотил в ванной горсть энергетических таблеток – спасение всех трудоголиков, – но вдруг он стал выглядеть намного лучше. Жуткая бледность исчезла с его лица.

– Слушай, как насчет добавить немного рома в чай? – предложил он. – Или кампари с соком? Я выпью виски, но, насколько помню, ты его никогда не любила.

– Лучше биттер, – согласилась Пинки.

– Вот видишь. Признай, мне известны все твои предпочтения! Сок в холодильнике.

Пинки послушно отправилась на кухню. «Для другой женщины он принес бы сам, – думала она на ходу. – Да, он знает мои предпочтения и меня. И вообще мы слишком давно друг друга знаем. Слишком хорошо.

Друзья, которые никогда больше не увидятся».