Я уезжаю! - Дана Шварц (2018)

Я решаю не подавать виду, что все эти дни думала о нем, и склоняю голову над картиной.

– Похоже, все не так ужасно!

Отступаю назад. Коровий череп, который я рисую, выглядит почти как настоящий. Дома я никогда не изображала ничего подобного и в таком стиле.

– Ты не отвечала на сообщения, – продолжает Каллум, помахивая телефоном.

– Я работала.

На время работы я выключаю телефон. Это был один из первых уроков Деклана – как устранить мешающие факторы, – но в кои-то веки он учил тому, что я уже и так знала. Я никогда не рисую, если есть хоть малейший шанс, что телефон может отвлечь меня от работы именно тогда, когда нужно сделать решающий мазок. В творчестве мне приходится отключаться от реального мира.

– Пошли, – зовет Каллум. – Я хочу тебя кое-куда отвезти.

– Но я еще не закончила.

– Уже… – проверяет он телефон, – одиннадцать вечера, пятница. Если ты не пойдешь со мной сейчас, я впаду в ужасную депрессию за нас двоих.

– Ладно. Дай только все убрать.

Каллум рассеянно водит пальцем по лежащим на столе кистям.

– А твоя мама не будет против, если ты вернешься позже полуночи?

Я принимаюсь отмывать палитру в каменной раковине и счищать с рук пастель. Несколько секунд вода течет радужными струйками.

– Нет. К счастью, из-за всей этой истории с «я остаюсь в Ирландии» мы заключили соглашение: она не лезет в мою жизнь со своими комментариями.

– Это хорошо, – говорит Каллум, – потому что сегодня тебе суждено сесть в грузовик к малознакомому парню и позволить ему отвезти тебя в одно таинственное место.

– Звучит как начало больших неприятностей.

Он улыбается, и в эту секунду мне хочется поцеловать его. Хочется, чтобы он сорвал с меня одежду, мы повалились на мою картину и катались по еще не высохшей поверхности, а практически идеальный череп коровы отпечатывался на наших спинах. Но я, отогнав эти мысли, беру его за руку и выключаю свет в студии.

– Веди меня.

* * *

– Кладбище? – удивляюсь я, когда мы останавливаемся у ворот и Каллум выключает фары.

– Не просто кладбище, – отвечает он и с улыбкой добавляет: – Хотя, конечно, выглядит вполне обычно.

Я снова сжимаю его руку: отчасти потому, что мне невероятно сильно хочется ощущать его рядом, а отчасти потому, что мы посреди ночи приехали в такое место. Прислушиваюсь к шуршанию мокрого гравия под ногами, пока мы по узкой извилистой тропинке пробираемся сквозь траву. Пытаюсь разглядеть имена на некоторых надгробиях. Многие уже старые и обветшалые, слов не разобрать, лица стерлись от времени и непогоды. На глаза мне попадается склеп с вырезанной на камне фамилией КЭССИДИ, но я ничего не говорю.

Проходит не меньше часа, прежде чем Каллум приводит меня к скамейке под широким раскидистым деревом. В темноте листья выглядят почти черными, кладбище освещает всего несколько далеких фонарей. Не будь мы окружены разлагающимися телами, обстановка показалась бы мне невероятно романтичной.

– Это одно из старейших кладбищ в Ирландии, – замечает Каллум.

– Правда?

– Ну, наверное. Иногда я прихожу сюда. Просто подумать. Здесь так тихо.

– Мне нравится.

– Я могу с тобой поделиться, – говорит Каллум. – Теперь это и твое место.

– Это очень щедрое предложение, Каллум Кэссиди.

– Мы, супергерои, – вообще щедрые ребята. Всегда призываем к человечности, всеобщему благу и все такое.

Я поднимаю с влажной травы свой рюкзак и устраиваю его на коленях.

– Ну-ка, что у тебя там? – интересуется Каллум, заглядывая внутрь. – Альбом – ну, это классика, – карандаши, солнечные очки, смятый чек из «Старбакса» в Бельгии… Кстати, а почему из всех мест ты выбрала Бельгию?

– Честно говоря, – смеюсь я, – понятия не имею. Мой дедушка этого захотел. Да и звучало круто.

– Бельгия – это же какое-то недоразумение.

– Знаю.