Девушка с юга - Камбаралы Бобулов (1964)

У ресторана, мимо которого мы проходили, стояли Аманбай и Алишер. Они, вероятно, ждали нас. Я обмерла. Неминуем скандал... При всех... То, что я так старательно скрывала, сейчас откроется... Я сделала вид, Что не вижу и не знаю их. Аманбай забежал вперед.

— Остановись! — крикнул он мне в упор. — Нужно с тобой поговорить. А вы можете идти‚ — пренебрежительно махнул он рукой остальным.

— Мне не о чем с тобой говорить, — ответила я — Тем более наедине.

Тогда он грубо схватил меня за руку и потащил куда-то в подъезд. Я закричала:

— Не смей!

Первым бросился на помощь Сапарбек.

Аманбай нагло посмотрел на него:

— Извините, это девушка моя, а не ваша.

Его поддержал Алишер, готовый ввязаться в драку.

— Что значит девушка моя, а не ваша? — сказал Сапарбек, вырывая меня из рук Аманбая. — Гуляим не может быть ничьей частной собственностью. Прошли те времена, мой друг.

Вокруг нас‚ начала образовываться толпа. Подошел милиционер.

— Что случилось?

— Ничего особенного‚ — мрачно произнес Аманбай и сплюнул.

— Прощай! — бросила я ему, и на виду у всех взяла Сапарбека под руку.

Преступление

Разные бывают преступления. Если украдешь, набьешь кому-нибудь шишку на лбу, обругаешь человека, общество считает тебя виноватым и ты получаешь положенное по закону. Там все ясно. Но вот мне временами начинает казаться, что однажды и я участвовал в преступлении, хотя ни в одном кодексе законов нет статьи, по которой можно было бы меня судить.

Наверное, юристы осмеют меня: какая, мол, чепуха — в нашем обществе не может быть преступлений, за которые не предусмотрено кары...

Что ж, теперь я не хочу скрывать того, что произошло. Судите сами!

Мне было тогда двенадцать лет, и я, наверное, плохо понимал разницу между черным и белым, а может, и вовсе не понимал. Прошло десять лет, я стал взрослым и знаю, что в жизни есть неписаные законы, но и сейчас, сказать по правде, не совсем ясно понимаю, насколько велика была моя вина...

Но когда я смотрю на печальную Анархан, у меня болит сердце. Мне жаль эту‚ ни в чем не повинную девочку, снова снова вспоминается мой поступок.

...Я привязал коз и перелил надоенное молоко в казан, чтобы поскорее вскипятить. Но к вечеру прошел дождь, кизяк отсырел, и я не мог развести огня. Дул изо всех сил‚ но только зола летела вверх и сыпалась в молоко, а кизяк не загорался. Я вышел за дверь и увидел, что уже стемнело. «Хоть бы Ашир приехал!» — думал я, глядя в ту сторону, откуда ждал брата. Никого не было видно... Я опустил голову и поплелся к дому.

— Айдар! — услышал я и вздрогнул от неожиданности.

Повернулся — Джамал. Тетка моя. Я побежал ей навстречу.

— Ашир приехал? — спросила она тихо, как будто боялась, что услышит кто-нибудь чужой.

Я ответил.

— Когда же он явится? Дело очень важное... Подождать, что ли?

Тетка поглядела опасливо по сторонам и вошла в дом. Я пожаловался, что не могу разжечь кизяк. Она погладила меня по голове и сказала:

— Скоро, сиротка мой (она так называла меня и я не обижался, привык, вроде бы это ласковое слово), избавишься от ложек да плошек.

Я бросился ее обнимать.

— Вы‚ нашли джене?

Она кивнула.

Тут я завопил от радости во весь голос. Тетка зажала мне рот.

— С ума спятил?

Она очень разозлилась, но потом успокоилась. Еще бы! Она ведь знала, как мне тяжело возиться с хозяйством. Я спросил, кто будет моей джене, — в айыле девушек на выданье много.

— А ты не разболтаешь? — говорит тетка и смотрит недоверчиво.

— Да что я, дурак последний, что ли? Не скажу никому!

Но она все-таки не сразу поверила, долго стращала:

— Смотри, если узнают, что берем девушку, которая еще учится, твоего брата арестуют!

Потом сказала. Оказалось, моей джене будет дочь Арстана-аке Кайры-эдже!