Сезон соблазна - Тереза Ромейн (2017)

– Неучтиво ведет себя гость, когда предъявляет претензии хозяевам из-за отсутствия на столе какого-то блюда, – с невозмутимым видом возразила виконтесса.

– То, что ты сказала, полная чушь, Августа, – заговорила леди Ирвинг фамильярным тоном, вспомнив, что когда-то в девичестве леди Мэтисон была ее закадычной подругой. – Если приглашаешь гостей на Рождество и у тебя нет на столе сливового пудинга, значит, ты не англичанка. А если при этом еще и оскорбляешь своих гостей, то ты просто хамка. А теперь, когда мы обменялись мнениями, может, продолжим вечер? Не забывай, что мы отказались от празднования Рождества в кругу своих близких, чтобы приехать к тебе.

Графиня произнесла все это спокойным тоном, но ее стальной взгляд буквально буравил бывшую подругу. У Джулии от волнения все сжалось внутри. Тетушка часто впадала в раздражение, была резка, но очень редко сердилась по-настоящему, а сейчас леди Ирвинг выглядела угрожающе: высокая и величественная, восседала в своем кресле с прямой спиной. Страусовые перья, украшавшие ее пышную прическу, чуть заметно подрагивали, карие глаза были устремлены на хозяйку дома в ожидании ответа.

Леди Мэтисон некоторое время молчала, не сводя с гостьи изумленных зеленых, как и у Джеймса, глаз и приоткрыв рот. С нее сразу же сошла вся спесь. Однако виконтесса недаром была истинной аристократкой: уже через минуту пришла в себя, выпрямилась в своем кресле и, сделав вид, что ничего не произошло, ровным голосом произнесла:

– Мне кажется, мы засиделись за столом. На ее каменном лице не дрогнул ни один мускул. – Если вам захочется отведать еще сладостей, я велю принести десерт в гостиную. Мисс Оливер, вы с тетей составите мне компанию за карточным столом. Глория будет четвертой.

Она не спрашивала их согласия, а давала распоряжения. Встав из-за стола, леди Мэтисон направилась в гостиную на втором этаже, и остальные послушно последовали за ней.

– То, что она пригласила тебя сыграть с ней в карты, хороший знак, ты согласна? – прошептала на ходу Джулия на ухо Луизе, но та бросила на сестру скептический взгляд и тихо сказала:

– Кто знает… Но теперь по крайней мере мы выяснили, что тетя Эстелла умеет усмирять эту даму, а вот Джеймсу это не под силу.

– Ни одна мать, даже самая добрая, не станет прислушиваться к словам сына! – с жаром заявила Джулия.

Ее громкий страстный шепот достиг ушей леди Ирвинг, и та обернулась, а Луиза, легонько толкнув, осадила сестру:

– Говори тише!

Карточный стол возле весело пылавшего камина был рассчитан на четырех игроков. Джеймс галантно помог усесться Луизе, а затем двум пожилым дамам, и леди Ирвинг тут же посетовала на слишком низкие ставки и заявила, что при таких условиях неинтересно играть. Джеймсу пришлось осторожно напомнить ее светлости, что они находятся в доме его матери, а не в притоне для азартных игр, и семейная карточная игра в канун Рождества не предполагает крупных ставок.

Сидя ближе к огню, в некотором отдалении от игроков, Джулия слышала, как леди Ирвинг после отповеди Джеймса со смехом сдалась, и подумала: «Луизе следует обратить на это внимание. Джеймс игнорирует грубость матери, но нашей тетушке спуску не дает».

Вскоре Джулии наскучило сидеть, и она решила обойти просторную гостиную, однако по углам так дуло, что, вернувшись к огню, уселась в кресло с ногами и обхватила их руками, как дома. Заняться было нечем, и Джулия рассеянно смотрела на двух пожилых дам, которые, задорно болтая, играли в вист и пили шерри. Время от времени то одна, то другая похлопывала Джеймса по руке, словно желали удостовериться, что он не отошел от карточного стола. Тетушка делала это из-за Луизы, а леди Мэтисон скорее просто искала поддержки сына. Луиза и Глория играли молча, без всякого воодушевления.