Джульетта - Энн Фортье

Почувствовав, что этот разговор причиняет боль Еве-Марии, я твердо решила не позволить прошлому разделить нас.

— Кажется, он у вас не в почете?

Она ответила с гримасой:

— О, это был великий человек. Но маэстро Амброджио его недолюбливал, разве ты не замечаешь? Смотри, здесь свадьба, здесь танцует печальная девица, а там — птичка в клетке. О чем говорят эти символы? — Я не ответила, а Ева-Мария посмотрела в окно: — Мне было двадцать два, когда я вышла за него. За Салимбени. Ему было шестьдесят четыре. По-твоему, это неравный союз? — Она посмотрела мне в глаза, пытаясь прочесть мои мысли.

— Не обязательно, — ответила я. — Вы же знаете, что моя мать, например…

— Ну, а я вышла, — оборвала меня Ева-Мария. — Мне казалось, он очень стар и скоро умрет. Зато он был богат, и теперь у меня красивый дом. Ты обязательно должна приехать ко мне в гости в самое ближайшее время.

Озадаченная неожиданной откровенностью и последовавшим приглашением, я ответила только:

— Да, конечно, с удовольствием.

— Отлично! — Она покровительственно положила руку мне на плечо. — А теперь найди на фреске героя!

Я чуть не прыснула. Ева-Мария Салимбени была непревзойденным виртуозом в искусстве менять тему.

— Ну же, — нетерпеливо сказала она, как учительница перед классом ленивых детей. — Где здесь герой? На фресках всегда есть герой, это закон жанра.

Я послушно принялась разглядывать фигуры.

— Кто угодно может быть им.

— Героиня в городе, — сказала Ева-Мария, ткнув пальцем в воздух. — И очень печальна. Значит, герой должен быть?.. Смотри! Слева изображена жизнь в пределах городской стены. Посередине Порта Романа, южные городские ворота, делят фреску на две части. А на правой стороне…

— О'кей, поняла, я уже вижу, — перебила я, оказываясь способной ученицей. — Это парень на лошади, уезжающий из города.

Ева-Мария улыбнулась — не мне, а фреске.

— Красивый юноша, правда?

— Сногсшибательный. А почему на нем такая эльфийская шляпа?

— Он же охотник. Видишь, у него ловчий сокол, и он явно собирается его пустить, но что-то его удерживает. Другой мужчина, более смуглый, который идет пешком с ящиком с красками и кистями, что-то ему говорит, и наш молодой красавец наклоняется назад в седле, чтобы расслышать.

— Может, пеший человек хочет, чтобы он остался в городе? — предположила я.

— Может. Но что случится, если он останется? Смотри, что маэстро Амброджио поместил прямо у него над головой, — виселицу! Малоприятная альтернатива, не правда ли? — Ева-Мария улыбнулась. — Как ты думаешь, кто он?

Я ответила не сразу. Если фреску написал тот самый маэстро Амброджио, чей дневник я сейчас читаю, и если несчастная девушка в тиаре, окруженная танцующими подругами, действительно моя прапрапра… Джульетта Толомеи, тогда человек на лошади может быть только Ромео Марескотти. Но у меня не было желания посвящать Еву-Марию в мои недавние открытия, равно как и говорить об источнике моих знаний. В конце концов, она Салимбени. Поэтому я лишь пожала плечами:

— Понятия не имею.

— А если я скажу тебе, что это Ромео из «Ромео и Джульетты» и что твоей прабабкой была шекспировская Джульетта?

Я выдавила смешок.

— Но это же произошло в Вероне! К тому же Шекспир придумал своих героев. Вот в фильме «Влюбленный Шекспир»…

— «Влюбленный Шекспир»?! — Ева-Мария взглянула на меня так, словно я ляпнула непристойность. — Джульетта… — Она коснулась ладонью моей щеки. — Поверь мне, это произошло здесь, в Сиене. Задолго до Шекспира. Они изображены здесь, на этой стене. Ромео едет в изгнание, а Джульетта готовится к свадьбе с человеком, которого не может полюбить. — При виде выражения моего лица она улыбнулась и убрала руку. — Не волнуйся. Когда ты приедешь ко мне в гости, мы вволю наговоримся об этих печальных событиях. Что ты делаешь сегодня вечером?