Опустошенный жених. Женская маскулинность - Вудман Марион (Мэрион) (2001)

Образ этого молодого человека служит воплощением незрелой маскулинности многих зависимых женщин, которые видят во сне некую катастрофу, и у них возникает непреходящее чувство иррациональной вины за то, что они когда-то бессознательно совершили. Их подавленная агрессивность делает их послушными. Реагируя так на свою зависимость, они теряют самих себя. Несмотря на телесное присутствие, их личность полностью отсутствует. Если они вступят в контакт с первичной травмой и в результате появится позитивная маскулинная энергия, которая поможет им вернуться к реальности, их развитие продолжится начиная с того возраста, в котором оно затормозилось. Если эта энергия появляется в образе юноши, женщина может обнаружить в себе сильное эротическое влечение к подросткам. Несколько свиданий при луне становятся куда более раскрепощенными и страстными, чем в юности. Нереализованная сексуальность вызывает эффект повторяющихся приливов, которые не только распространяются по всему телу, но и возбуждают спящие области психики. Связь с женщиной, которая испытывает влечение и воображает его как экспансию, фактически представляет собой слияние в единое целое, ибо ее целостность зависит от наличия Другого. Таково подростковое томление, характерное для романтической любви, во время которой годы бессознательной тоски по потерянной матери сменяются периодом ненасытного наслаждения, которое скорее ослабляет, чем укрепляет связь с реальным миром.

В мифологии это состояние передается через образ Парсифаля в романтической повести Кретьена де Труа (ок. 1185 г.), представляющей собой одно из первых описаний поиска Святого Грааля. Грааль – это кубок, из которого на Тайной Вечере причащались Христос и Апостолы и который, согласно легенде, привез в Англию Иосиф Аримафейский. Однако в повести Кретьена де Труа не дается никакой христианской интерпретации существования Грааля. Парсифаль остановился в замке Короля-Рыбака, где оказался свидетелем таинственного ритуального шествия, во время которого вынесли окровавленное копье и сверкающую золотую чашу. Отец и два старших брата Парсифаля погибли в рыцарских сражениях, когда он был еще мальчиком. Он обещал матери, которая смертельно боялась за судьбу единственного оставшегося в живых сына, что станет рыцарем при условии, что будет почитать дам, регулярно ходить в церковь и не задавать вопросов. Таким образом, посвящение Парсифаля в рыцари состоялось под влиянием его боязливой матери, а потому его первые представления о Граале скорее походили на темную утробу его старой матери, чем на священный сосуд. Затем чаша становится воплощением поврежденного фаллоса ее сына – окровавленного копья, представшего взору Парсифаля. Следуя наставлениям матери, он не решается задать ни одного вопроса о том, что увидел. На следующее утро замок Короля-Рыбака исчезает.

Юнг был убежден в том, что в образе Парсифаля воплотился архетипический образ маскулинности, чрезвычайно характерной для XII в. Парсифаль ведет себя так же, как Кит, который входит в класс, не входя в него. То, что предстает перед ними обоими, одновременно существует и не существует, а если и существует, то в мире, где все происходит «однажды». Ни Кит, ни Парсифаль, затерявшись в подростковом бессознательном, не представляли себе, что поиск идеализированной матери своего детства, тайно направлявший их поведение, – это раненный в погоне за сияющим сосудом фемининности фаллос. Пока маскулинность скована материнской фантазией, существует опасность превращения обряда инициации (в любом возрасте) в ритуальную кастрацию.