Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Я прижала ладонь к животу и почему-то заплакала. Причин я не понимала, разве это не хорошо, что вот он – мой ребенок? С чего вдруг я реву? Но слезы текли, текли, текли и не останавливались. Я вдруг поняла, что согласна есть ради этого ребенка, лишь бы только он был со мной и дальше. Я представляла, как вот теперь-то, когда он тут, такой реальный, я обязательно его рожу и покажу маме, и она будет счастлива, и мы его вырастим вместе. Но представляла – и плакала. И как обязательно найду нормальную работу, чтобы иметь возможность быть с ним, и куплю ему велосипед, и покатаю на пони, и придумаю, как бы и где бы он полетал на воздушном шаре… Я представляла – и плакала. И не нужен мне никакой балет и никакой талант, и живут люди обычно и счастливо, не подозревая, что они могли бы стать великими живописцами или концертмейстерами. И я сделаю вид, что ничего не знаю о балете и проживу жизнь рядом со своим ребенком. Я ее видела, представляла – и плакала.

Мои соседки по комнате начали просыпаться от моих судорожных вздохов и всхлипываний и, бормоча что-то о том, что я ненормальная истеричка, начали накрывать одеялами уши. Но я была просто не в состоянии перестать реветь. Боль пережить было можно, ничего страшного. Даже если приходилось иной раз продышаться, а вот эти вот странные приступы плача по поводу и без унять совсем не удавалось.

И вдруг… между ног стало мокро. Я откинула одеяло и увидела кровь.

Вот так просто, не успев обрести нашего с Полем ребенка, я его потеряла.

Потому что не дала те две единственные вещи, что были в моих силах: любовь и еду. Для этого я была слишком занята собой.

Так потеряла ли? Нет. Я его убила.

47

44 – 08.2020

На случай, если вы собираетесь переехать в Москву, вам следует знать, что, как бы вы ни береглись, в какой-то момент на вас обязательно нападут и ограбят. Но лучше все же не помогать: запирайте двери.

Полежав в темноте минут с десять, прислушиваясь к звукам из коридора, знаменующим наличие у соседки остатков совести, я поняла, что те издохли в муках и стонах. Под Кифером. Проще говоря, Эви умаялась ублажать своего хореографа и моего бывшего парня и уснула.

Не жизнь, а сплошное непрекращающееся издевательство!

Я поднялась, громко протопав босыми пятками по коридору, щелкнула замком, грохнула ладонями по деревянной поверхности. Вернувшись в комнату, я включила свет, слепо осмотрелась, достала из шкафа чемодан и принялась собирать свои вещи.

Пожила в борделе – и будет. Пора откопать в глубине разодранной души остатки самоуважения. Например, не оставаться тут, чтобы утром послушать за завтраком, как Эви скажет, что этой ночью испытала пять полноформатных оргазмов и это был лучший секс в ее жизни. Потому что, на мой скромный вкус, Кифер неплох, а орала она так, будто он неплох и на ее вкус тоже. Разница лишь в том, что мне сравнивать не с чем. И, по-моему, это срочно надо исправить! Самолюбия ради.

И еще настало время исправить то, что я стыжусь своего прошлого и прячусь за спинами солистов в кордебалете! Где там у меня был номер Бехчина?

Стоя посреди раскиданных по полу собственных вещей (непрактично, ведь на новом месте может не оказаться стиралки), я реально искала в справочнике Мишу в полчетвертого ночи. Но, найдя, я думала. Мне нужна была помощь, а не посыл в интимное пешее.

Соберись, тряпка!

Я пригладила волосы, глубоко вздохнула и продолжила потрошить собственный шкаф.

А еще я материлась. Вообще мне это не свойственно. Потому что, знаете, есть люди, которые делают это естественно, есть те, кто вдохновенно, а есть стыдящиеся. Вот я из последних. Прежде чем выдать ультраемкую характеристику происходящему, я всегда делала смущенную паузу, из-за чего не раз и не два удостаивалась смешков. Но тепе-е-е-ерь… брань лилась из меня сплошным потоком. Душевно. Вряд ли связно, но зато с какой фантазией! Я талант! Я просто гений импровизации!