Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Избавилась я от следов своего присутствия в этой квартире к половине шестого. Думала-думала о том, что забыла, и… забрала продукты из холодильника. Я их покупала! И сыр гойя с его отличным составом, и сливовидные томаты, и шоколадку «Бучерон». Когда я увидела, как Света деловито засунула ее в холодильник, дабы не дать расплавиться, я чуть не зарыдала. Вот и пусть эти невежды остаются со своими мюсли. Неужели сложно замочить с вечера овсянку, а поутру бросить туда орехов и сухофруктов? Это хоть полезно! Но, помнится, пока я была в Питере на гастролях, им было нормально с одними только мюсли. Да пожалуйста. Сколько угодно!

Плюхнувшись на опасно качнувшийся табурет кухни, я решилась-таки набрать Бехчина. Между полчетвертого и полшестого огромная разница. Ощущение было ужасное, план – еще хуже, но оставаться здесь и вспоминать эту ночь было сродни самоубийству. Я бы стала замирать с содроганием каждый раз, когда видела бы мужскую одежду на вешалке. И гонять воспоминания под малейший скрип кровати Эви…

– Огнева? – сонно пробормотал Бехчин. – Я очень надеюсь, что ты ошиблась номером, а иначе…

– Два часа назад из нашей квартиры ушел Кифер, после того как поимел Эви. – Раздался отчетливый шорох простыней. Похоже, Миша проникся.

Охарактеризовал он ситуацию… ультраемко. Без паузы, с душой и вдохновением. И куда круче моего. Самооценка скорчилась и издохла. «Недаром ему пророчат в скором будущем премьера!» – шепнуло подсознание.

– А мне ты звонишь, чтобы… – вспомнил о своей миссии Бехчин.

– Мне нужно уйти из квартиры до того, как Эви встанет и начнет трещать без умолку. Мне очень нужно, чтобы ты одолжил мне денег, а еще… будет круто оставить в твоей машине чемодан, чтобы не тащить его в камеру хранения. Попрошу у Мерхеева выходной, буду искать сегодня квартиру. Я знаю, что я наглая, ты меня не знаешь и вообще, но…

– Кинь мне сообщением адрес, мне где-то двадцать-двадцать пять минут до вас ехать.

– Спасибо.

Я искренне надеялась, что у меня будет возможность ответить Бехчину на этот жест. Если бы я не почувствовала его ненадуманное сочувствие в тот день в клубе, я бы ни за что не решилась его беспокоить. Но мне правда было не к кому обратиться.

Я уставилась на невымытую с вечера чашку Эви и вздохнула.

Она не знала. Она бы так со мной не поступила, я в это верила абсолютно и безоговорочно. Но мне было слишком больно, чтобы чувствовать облегчение от неведения подруги. Кифер все рассчитал. Он со мной расквитался. Показал, кто главный. Показал, что мне до сих пор не все равно и что он об этом прекрасно знает.

Говоря словами Нестерова, большой и страшный хищник укусил меня в ответ. Но я отказывалась продолжать быть маленькой и незаметной.

Первый порыв взять выходные и скататься в Казань к матери я подавила еще на подлете. Это бы выставило меня еще более жалкой и не принесло бы ничего, кроме временного облегчения, щедро сдобренного чувством вины. Видеть ситуацию дома было невыносимо и годилось разве что в качестве переключателя: «Гляди, Дияра, где настоящие проблемы! А ты переживаешь о том, что твой бывший присунул твоей подруге. Да они там постели сотням других согрели, и все эти сотни были кому-то бывшими и подругами!»

Вот только Кифер не просто поимел Эви. Он сделал все, чтобы я узнала. А для верности заглянул в мою комнату. Он. Пришел. Ко мне. В комнату! Да что ж я ему такого сделала, чтобы со мной так?! Мудак недорезанный. Чтоб ему еще минимум три спектакля подряд провалить!