В общем, следующий час я объясняла маме то, что Поль… как бы не дар небес. Хотя, взглянув с ее позиции, заподозрила, что и на демона во плоти он не тянет. Он мужчина, с которым мы были вместе в Петербурге, которого я сильно обидела и который тем не менее приехал за мной в Москву, чтобы помочь вернуть загубленную мной же карьеру. Я пыталась объяснить ей, что он не был таким уж милым, но примеры приводить не стала. Узнай мама о том, что Поль предпочел переспать с моей подругой, лишь бы подержать дистанцию, она бы, пожалуй, отправилась в свою комнату собирать чемодан. Для нее это совершенно недопустимое поведение. Впрочем, наверное, как и для большинства женщин планеты. Я до сих пор не могу простить этот поступок, от одних воспоминаний об этом режет наживую.

Мы с мамой перебрали много вариантов моих дальнейших действий, но, к сожалению, ничего хорошего они мне не сулили. В Москве или Петербурге искать труппу было бессмысленно. А Поль бы не позволил мне уехать и заботиться о ребенке самостоятельно, как минимум потому, что я призналась ему в прошлом выкидыше. Он, видимо, взялся оберегать новую жизнь от непутевой мамаши, коей меня, без сомнений, считал. Не доверял. И, справедливости ради, причины на то у него имелись. А дальше… молчание. Мы обе понимали, что это значит.

– Что ж, мне нужно купить какой-нибудь одежды для собеседований, – заявила я бодро, ударила себя по коленям и направилась в спальню Поля, чтобы выплакаться в одиночестве.

Едва представив, как тяжело мне будет слышать об успехе балета, в котором я должна была танцевать ведущую партию, я чуть не задохнулась от слез. И захотелось бежать из этих стен без оглядки.

***

Мозги такая вещь, которой лучше пользоваться. Но это не про меня.

Потратив два часа на поиски блузки, которая удовлетворит соотношению цена-качество, я внезапно сообразила, что беременной девице размер XXS на собеседование лучше не надевать. И вообще ничего обтягивающего. Мало ли сколько по времени займут поиски новой работы.

От жалости к себе глаза снова защипало, и я направилась к выходу из павильона. А затем насела на полузабытых «новых» знакомых из Кремлевского балета. Руки дрожали, я не могла поверить, что действительно набралась наглости осадить хореографа из Ковент-Гарден, после того как не явилась на встречу, но отчаяние часто отодвигает принципы в сторону.

Вблизи Майкл Кент оказался еще более пугающим, нежели издалека. Или дело в том, насколько я чувствовала себя перед ним виноватой. Мы встретились в фойе его гостиницы, он – идеальный до последней складочки на одежде и я – в полном раздрае.

– Знаете, я представлял вас иначе, – задумчиво признался он после первого же пристального взгляда. – Меня впечатлил ваш танец, но еще больше – то, на какие жертвы вы пошли ради просмотра. И что в итоге?

Я нервно сглотнула.

– Мой брат попал в тюрьму, и я была вынуждена спешить домой.

– Почему вы думаете, что меня это интересует? – заносчиво поинтересовался Кент.

Итак, полагаю, приди я на встречу в ресторане, мы бы с этим человеком разошлись на первым же минутах знакомства, максимально недовольные друг другом. Это сейчас я была в положении, позволяющем сносить оскорбления.

– Люди, добивающиеся карьерных высот, мисс Огнева, всегда идут на огромные жертвы.

– Мне об этом известно, – сухо улыбнулась я, – с тех самых пор, как мой бойфренд оставил меня в больнице умирать от анорексии, потому что я сорвала ему постановку.

К моему изумлению, Кент взглянул на меня с любопытством.

– Однако вы не умерли.

– Нет.

– Если однажды вам удастся забраться на вершину, о вас будут писать книги и снимать фильмы.

Либо это была шутка, либо я ничего не понимаю в тонком английском юморе. Я подозрительно покосилась на Кента, проверяя догадку.