Граница дозволенного - Пабло Симонетти (2013)

Меня не покидал соблазн найти на этом сайте третьего. Ничего такого сверхъестественного — в поиске третьих там регистрировалось много пар, однако большинству требовался либо мужчина-бисексуал, либо женщина. Запросов, схожих с нашими, было по минимуму — около пятидесяти. После двухнедельного перелопачивания сотен анкет с целью разобраться в условиях, нюансах, предпочтениях и определить фаворитов для себя я отважилась заполнить свою. Из нее любой заинтересовавшийся мог узнать, что мне тридцать семь, я окончила университет, мой рост — метр семьдесят с хвостиком, вешу пятьдесят девять кило, предпочитаю безопасный секс, не курю, но косячок «за компанию» могу (с ответом насчет травки я попала в самую многочисленную категорию: «никогда» выдает пай-девочку, а «часто» наводит на подозрения в наркомании). Врать, занижать и преувеличивать я не стала. В качестве района дислокации выбрала Нью-Йоркский университет. Фотографию загрузила ту, которую сделал Эсекьель еще в дни встреч с Люсьеном. Там я стою на фоне цветочной композиции, которыми по субботам украшали Двадцать восьмую улицу между Шестой и Седьмой авеню, и озаренное улыбкой лицо наполовину скрывают темные очки. На мне платье с круглым вырезом и босоножки, на плече сумочка, волосы собраны в «хвост», в руках букет нарциссов. Подпись состряпала такую: «Пара ищет третьего, мужчину. Моему мужу нравится смотреть, он не гей. Я привлекательная, чувственная женщина, открытая и умеющая ценить наслаждение». Задача стояла — прорекламировать себя, поэтому «открытая» и «чувственная» должны были сразу дать понять, что я не чокнутая, не наркоманка и не нимфоманка. Учитывая мою слабость к сексу, из-за которой я и зависла на сайте, это слово — нимфомания — то и дело звучало у меня в ушах, произнесенное голосом матери, которая клеймила нимфоманками всех, кто разводился ради другого мужчины. Всем добавленным в «Избранное» я отослала недвусмысленное сообщение: «Интересует? Магдалена». Рассылала в последний момент, одним дождливым вечером, несколько часов перед этим размышляя над дилеммой — ждать, пока кто-нибудь клюнет, или проявить инициативу.

Через несколько минут в коридоре послышались шаги Эсекьеля. Перестраховываясь (он не имел обыкновения копаться в моем ноутбуке), я стерла историю посещений и резко захлопнула крышку ноута. Потом, само собой, мы разогрели что-то на ужин. У нас вошло в привычку покупать три-четыре разных блюда в тайской кулинарии по дороге из университета. Точно помню мокрые от дождя магазинные пакеты в руках Эсекьеля. Ночь я провела почти без сна. Фотографии кандидатов, анкетные данные и описания мелькали перед глазами, словно картинки в окошках игрового автомата, которые, замерев, норовили сложиться в невероятный портрет. Не в силах выбросить этот образ из головы, я унесла его с собой в постель под благосклонным взглядом Эсекьеля.