Тёмная порода - Ксения Крейцер (2021)

Мысли Натлики метались, что несушки в курятнике, в который влезла лисица. Никто, никто, кроме неё, не понимал до конца, какую опасность таит в себе проклятие. Скверна проникала в души, обживалась там, и люди, сами не замечая, привыкали к ней, переставали её бояться. Слепцы! Всё было хуже, чем она думала. Скверну не изжить, просто создавая оружие против неё. Столько лет она думала, что борется и побеждает, а за это время яд только распространился и окреп. Руки опускались, хотелось упасть на землю и зарыдать.

Но так могла бы поступить Натлика, не Ивон. Только он сохранил разум, не поддался проклятию и только он мог его остановить. Если и он сдастся, скверна поглотит этот мир.

Надо найти эту девицу. Как можно скорее, неважно, какой ценой. Вдруг её ещё можно спасти, возможно, скверна ещё не овладела ею до конца? Может, этот магик заставлял её ему помогать? Найти её, найти дневники Вессера. Это сейчас самое важное.

Но как? Штольм огромен. В одиночку искать в нём человека можно годами. Нужно убедить этого Дженго ей помочь. Цена не имеет значения. Медлить нельзя.

– Ивон, – донеслось до неё, – Ивон, чтоб тебя! Ты меня слышишь вообще? – рявкнул Дженго. – Ты что мака обожрался? Я с тобой разговариваю!

– Да, мака, – собирая мысли в кучу, ответила Натлика. – Ожоги.

– Не, ну оно понятно, – Дженго обвёл её взглядом. – Но ты ж как-то соберись. Я не очень-то люблю со стенами разговаривать, могу подумать, что ты меня не уважаешь.

– Скажи, если я найду тебе магика, ты выполнишь мою просьбу?

Дженго ухмыльнулся.

– Я что похож на пустозвона? Я серьёзный человек. Сказал же, из-под земли достану, кого скажешь. Только ты сначала найди. А то чего просто разговоры разговаривать. Не люблю, когда торгуются, а у самих ни гроша в кармане.

И Натлика поняла, что её испытания только начинаются. Ей не удастся уничтожить скверну и не измазаться в ней.

– Он перед тобой – проклятый, который будет тебе служить, – сказала она.

Интерлюдия I

Сомнения безучастного

Арктус уже, наверное, в сотый раз прерывал медитацию. Он, как обычно, останавливал гул мыслей и погружался в созерцание мироздания, но покой и умиротворение не приходили. Заглушённые мысли взрывались с новой силой, и чем больше усилий он прилагал, чтобы вытолкнуть их из сознания, тем с большей настойчивостью они рвались обратно.

Его внутренний взор должен был охватывать всё бесконечное множество миров Творца, а видел лишь двоих, сгинувших в Великой Бездне.

На суде он был ближе всех к ним. Когда Аэтернитас открыла портал, дыхание Бездны коснулось Арктуса, отчего всё его существо сжалось в точку. Пустота, которую не заполнить. Зов, заставляющий содрогнуться и отрицающий любую возможность сопротивления. Трудно толкуемое чувство, союз восторга и испуга, охватили его тогда. Он не мог пошевелиться. Существо, чьё физическое тело не что иное, как результат его собственного желания, он, тем не менее, был почти парализован.

А потом она, блистательная Аэтернитас, просто взяла Мятежника за руку и бесстрашно шагнула навстречу этому зову. В бездну, срывающую все слои. Предел, за которым ничто. И улыбка, самая искренняя, которую Арктус когда-либо видел, озаряла её лицо.

Эфоры потом сказали, что Аэтернитас приняла смерть вместе с Мятежником, потому что её ужас и раскаяние от их преступления были так велики, что перевесили её желание жить. И они не стали её останавливать, потому как нельзя препятствовать столь искреннему покаянию. Но собственные глаза настойчиво показывали Арктусу другое. В улыбке Аэтернитас не было раскаяния.

Она торжествовала.