Шаман - Ольга Дашкевич

— Раздеть ее, Пасечник? — угодливо предложил пианист и повернулся ко мне, расставив руки, как будто собирался ловить перепелку.

— Она разденется сама, — Томпсон улыбался и улыбался, и меня скрутило изнутри чувство дикого детского стыда, как будто отец собирался снять с меня, маленькой, штанишки и выпороть. — Правда же, ты разденешься для меня, моя славная русская Вера?

— Нет, — прошептала я, не слыша своего голоса.

— Да, — из его глаз изливалось тепло, оно обволакивало меня со всех сторон, я видела его любовь… Она была прозрачной и алой, точно лепестки роз. Это была другая любовь. Другая. Она пахла пряностями и мускусом. Она пахла страстью.

Я беспомощно оглянулась. Тошка продолжал лежать неподвижно, уткнувшись лбом в каменный пол.

— Не надейся на него, дорогая моя, — Пасечник покачал головой, его глаза на мгновение стали холодными, как стол в морге. — Он тебе не поможет. Поверь мне, я ведь этнограф. Сибирские шаманы никогда не были близки русской вере. Даже в восемнадцатом веке они предпочли буддизм и ламаизм, а не вашего юродивого Христа. Хотя… славянское язычество, конечно… но это было так давно. Русь предала своих богов и крестилась, а сибирские шаманы остались верны духам предков. Поверь мне, дорогая, твой щенок гораздо ближе ко мне, чем к тебе.

— При чем тут шаманы? — прошептала я непослушными губами и попятилась. Пасечник не двигался с места, но каким-то непостижимым образом расстояние между нами сокращалось с каждой секундой.

— Мальчонка родом с Ольхона, острова на Байкале, — пояснил Томпсон небрежно. — Он обладает утха — шаманским корнем. Ты же видела, конечно, тэнгерийн-тэмдэг у него под левым соском.

Тэнгерийн-тэмдэг… На груди, под левым соском, у Тошки были родинки — множество родинок, составляющих почти правильный треугольник, или созвездие Стожары, или конскую голову. Издалека они походили на татуировку корчиневой хной.

— Он, конечно же, не осознает свой дар, — Пасечник брезгливо поморщился и поджал губы. — Дурачок. Он даже не прошел посвящения, а посмел… Хотя, надо признать, его полет меня впечатлил. И с этой палкой вместо пистолета неплохая выдумка… Но такое бывает даже с непосвященными, если утха проснется под влиянием потрясения или наркотиков. А в нашем случае, как ты, конечно, понимаешь, то и другое имело место… Просто так совпало. Ну, теперь он нам не помешает. Хотя это не отменяет наказания. Мальчонка наглец, и получит то, что заслужил. Магда, принеси нашатырь. Он должен видеть то, что произойдет… Хватит лекций. Ты готова, моя русская Вера?

Я хотела отшатнуться, но мои ноги точно приросли к полу. Магда молчаливой тенью выскользнула в дверь за занавесом, напоследок одарив меня змеиной улыбкой.

— Не бойся, дорогая, — голос Пасечника снова стал нежным, как шелк. — Тебе не будет больно. Мы посвятим тебя Сатане, а Сатана любит этот мир. Он единственный, пожалуй, кто его по-настоящему любит. Разве ты не знала? Человек всю жизнь терпит, терпит, терпит — и все равно постоянно подвергается наказаниям, как ребенок у не в меру строгого отца. И только Сатана снисходителен к нему. Только он, он единственный действительно любит людей и позволяет им все. Всё! Подумай, моя дорогая. Мы рабы страстей. Все наши грехи и страсти созданы одновременно с человеком, и кто же их создал?.. Правильно. Создатель — Он и есть создатель всего этого. Но в своем непонятном садизме Он наказывает людей за то, в чем они не виноваты. Это все равно, что наказывать хромого за его костыли! И только Сатана…

— Замолчи!.. — крохотная Таня, дрожа, стояла в своем углу, и ее огромные черные глаза сверкали не страхом, а негодованием. — Господь создал людей безгрешными! Это твой любимый Сатана в образе змея проник в Эдем и соблазнил Еву!.. Вера! Не слушай его! Не смотри на него! Вспомни: «змей в естестве человеческом, зело прекрасном…»