Прости… - Януш Вишневский (2016)

После приезда в Польшу настоящую магию польского семейного сочельника он ощутил, только когда сблизился с Пати и она вошла в его жизнь. Первый раз в Новом Сонче, в доме ее родителей, а потом в их общей квартире в Кракове. Он позволил увлечь себя всем тем неведомым доселе эмоциям этих нескольких необычайных часов, которые в Польше проходят совсем по-другому, чем во Франции. Он выучил наизусть все главные польские колядки. Когда их пели хором за столом, он был единственным, кто знал все куплеты, чем вызывал нескрываемое восхищение и снискал всеобщее уважение. Большинство поляков – у него до сих пор такое мнение – смогут спеть самое большее начало колядки, а потом только сидят и мурлычат мотив. А уж что говорить о рождественской мессе – этом в чистом виде хоровом мурлыканье.

Один из Рождественских сочельников с Пати – тогда она уже была его женой, причем обвенчана во второй раз, в костеле, – они решили провести только вдвоем. В его представлении это было своего рода бегство от талонов на мясо, ночных очередей перед мясным магазином, чтобы эти талоны заменить на что-то мясное, всех хлопот, связанных с подготовкой к празднику, так, чтобы он был «как всегда» в стране, которая хвалилась в теленовостях, что ждет апельсины, плывущие судами из «братской Кубы», но шоколадки для своих детей держала только в валютных магазинах.

Все началось с того, что Пати в каком-то букинистическом наткнулась на книгу – правда, в очень плохом состоянии, – написанную Жорж Санд, у которой в свое время в Польше был имидж эксцентричной некрасивой любовницы Шопена, курящей сигары и трубку и бросившей вызов правилам приличия: носила мужской костюм и ругалась как последний парижский клошар. Санд, муза артистического мирка Парижа, любовница многих художников, и при этом замужняя – пусть даже и в сепарации – женщина, она провела со своим очередным любовником, Шопеном, и двумя своими детьми несколько месяцев на Майорке. Написала об этом книгу «Зима на Майорке». Рождественский сочельник 1838 года Шопен, Санд, маленький Морис и одиннадцатилетняя Соланж провели в городке Вальдемосса в нескольких километрах на север от Пальма-де-Майорка, столицы острова. В Вальдемоссе зимой очень часто бывают проливные дожди, дует сильный ветер, температура днем не превышает, как правило, пятнадцати градусов, а уж что говорить про ночь, когда она бывает гораздо ниже. В опустелом монастыре картезианцев Ла Картуха, где Санд с Шопеном и детьми поселились в трех отдельных кельях, окна не были застеклены. Так что ничего удивительного, что предусмотрительные монахи на зиму уезжали из монастыря в более теплые места. Для туберкулезника Шопена монастырь не был лучшим выбором, но тем не менее проведенные в нем несколько месяцев оказались удивительно плодотворными. Именно там, в опустевшем монастыре, написал он цикл из двадцати четырех прелюдий, в том числе и знаменитую прелюдию «Капли дождя». Скорее всего, именно близость любимой Санд, а не красоты Майорки вдохновили Шопена.

Очарованная Шопеном с детства, а Санд – со студенческих лет, Пати деликатно намекнула ему, что, несмотря на две регистрации брака – церковную и гражданскую, – у нее не было ни одного свадебного путешествия. А потом восторженно поведала ему о «невероятной находке в букинистическом магазине». Вот так и случился их незабываемый свадебный Рождественский сочельник на Майорке. В Вальдемоссе. Там, где были Шопен и Санд, и в полном соответствии с замыслом Пати.