Собачьи дни - Мейвис Чик (2008)

— Ты ведь больше не выйдешь замуж? — спросила дочь, беззаботно водя пальчиком по Пиренеям.

Я уже хотела ответить «нет, конечно, никогда», но у меня неожиданно вырвалось:

— Ничего нельзя знать наверняка…

Пальчик остановился. Рейчел с тревогой подняла на меня глаза:

— А я надеялась, мы так и будем жить вдвоем и с Брайаном!

— Что ж, — я погладила дочь по голове. — Может, так и будет.

— Только «может»?

— Никто не в силах заглянуть в будущее. В принципе я не собираюсь замуж. А почему тебя это беспокоит?

— У Мэри Кларк новый папа, просто ужасный, загоняет ее в постель в восемь вечера и все время спит в одной кровати с Кэрол, — Рейчел огляделась и похлопала мое одеяло. — Мне бы это не понравилось.

— Однажды, — начала я, — ты уедешь отсюда, обзаведешься собственным домом…

Большие глаза встретились с моими и расширились от негодования:

— Я никогда этого не сделаю! Я всегда останусь тут, с тобой!

— Ладно, поживем — увидим…

Сколько раз все мы клялись не произносить эту дежурную родительскую фразу?

Через секунду Рейчел сказала:

— Хотя все может получиться нормально. Только выбери кого-нибудь хорошего.

— Ладно, выберу… Если это вообще произойдет. В любом случае можешь не сомневаться: у тебя только один папа, Гордон, и твоим отцом всегда будет он, а не кто-то другой. О’кей?

Дочь кивнула с удовлетворенной улыбкой.

— Хорошо бы он женился на Миранде, — радостно сказала она. — Ему нужна забота, а она такая милая!

Уже не в первый раз меня посетила мысль, что мужчины по-прежнему пользуются огромным преимуществом, но я сдержала гнев и привела убедительный аргумент:

— Если ты не возражаешь, чтобы папа снова женился, тогда нечестно, что мне нельзя выйти замуж!

Рейчел поразмыслила — не без внутренней борьбы — над услышанным, и детское чувство справедливости взяло верх.

— Ну ладно, — сказала она. — Но только пусть он любит собак. И чтобы не очень старый.

— Не очень старый для чего? — искренне заинтересовалась я.

— Для тебя, конечно. А ты правда считаешь, что выйдешь замуж? — Пока я придумывала что-нибудь правильное и психологически безвредное, Рейчел спросила: — Как ты думаешь, в Барселоне будет бассейн?

— Не знаю. Насчет второго тоже не имею представления, — ответила я, немало удивив себя. Разве ответом на первый вопрос не должно быть уверенное «нет»?

В течение этих двух дней мистер Харрис звонил несколько раз — я представляла, как он щиплет себя за волосы в ноздрях, — и спрашивал о вещах, не имевших особой важности. А где то? А где се? А это я сделала? А не помню ли я?.. Вопросы задавались не для того, чтобы получить информацию, — они лишь служили символом его власти. Мистер Харрис страдал чрезмерной исполнительностью и как следствие не мог не держать руку на каждом пульсе, включая пульс отсутствующей подчиненной. По-своему я была благодарна начальнику, позволявшему мне чувствовать себя нужной. Все это время я ощущала странную опустошенность. Победа оказалась пирровой: да, мы разобрались в своих отношениях — я, Гордон и Рейчел, но почему-то лишь они рады результатам. Сгорбившись над шитьем, я чувствовала себя унылой как смертный грех. Грех, подумала я. Ну почему я не согрешила, пока была возможность? Полагаю, именно в тот момент край шторы и повело…

Ванда пришла в восторг от нашего приезда, и веселье оказалось заразительным. Насыпав Рейчел полные ладошки конфет (бездетные люди делают подобные глупости), Ванда повалилась на ковер, к большому удивлению Брайана. Пес намеревался проявить, как обычно, минимум активности, но у него ничего не вышло. Он гавкнул. Ванда гавкнула на него. Брайан попробовал снова, ему понравилось, и вскоре пса пришлось призывать к порядку.