Единственный и неповторимый - Адриенна Бэссо (2018)

Открыв глаза, Джоан обнаружила, что Малколм напряженно смотрит на нее, словно хочет убедиться, что она примет все то, что он намерен ей предложить. Она заколебалась, чувствуя, как возвращаются прежние страхи. Ей приходилось слышать рассказы о подобных забавах, но она им не вполне верила и никогда не думала, что сама может в них участвовать.

– Я никогда не сделаю тебе больно, Джоан.

– Я знаю.

– И никогда не позволю себе ничего, что причинило бы тебе неудобство.

– Я знаю.

Она действительно это знала. Ее доверие к нему было абсолютным и безусловным. Он сказал, что это чудесно, и то немногое, что ей довелось испытать, определенно ее заинтриговало. Вздохнув, она расслабилась. И в тот момент, когда язык Малколма продолжил прерванное занятие, она ощутила прилив тепла к нижней части живота.

Умелый язык. Волшебные губы. Глаза Джоан затуманились. Тяжелый жар внизу живота усиливался и в какой-то момент стал почти болезненным, но только это была сладкая боль. Язык Малколма то входил внутрь ее тела, то снова выходил, дразня и возбуждая ее. Ее спина выгнулась, и она издала хриплый крик. Напряжение продолжало нарастать.

Ощущения оказались непередаваемыми. У Джоан не хватило бы слов, чтобы их описать. Она прикусила губу, чтобы удержать крик, но неожиданно ее тело взорвалось. Или это взорвался мир вокруг нее? И она забилась в сладостных конвульсиях.

Малколм продолжал ласкать ее, пока ее дыхание и сердцебиение возвращались к нормальному ритму. Ослабевшая и удовлетворенная, Джоан открыла глаза и с удивлением отметила, что Малколм все еще полностью одет.

Призывно улыбнувшись, она ткнула его пальцем в грудь, потом ее палец опустился по плоскому мускулистому животу к завязкам брэ. В передней части брэ оттопырились, и она могла видеть его большой и твердый фаллос, тщетно пытавшийся освободиться от ткани.

– Ты сам разденешься, муж мой, или я должна сорвать с тебя одежду?

Джоан лишь улыбнулась, увидев, как быстро Малколм избавился от одежды. Его тело завораживало и манило: широкие плечи, мускулистая грудь и бедра, жесткие волосы вокруг восставшего естества. Пока она смотрела на него, он, казалось, стал еще больше, а на кончике выступила капля влаги. Джоан с любопытством коснулась восставшей плоти. Малколм застонал и сделал движение бедрами вперед. Ухмыльнувшись, Джоан взяла фаллос в руку. Он был очень твердой, зато кожа на нем оказалась на удивление нежной.

– Теперь ты возьмешь меня? – спросила она.

– Покажи мне, что ты хочешь.

Дыхание Джоан снова участилось. Она почувствовала вихрь эмоций и острое желание. Ее тело наполнилось чувственной силой. Она опустилась на кровать и раздвинула ноги, демонстрируя свое доверие и готовность принять мужа.

– Боже, как ты прекрасна! – воскликнул Малколм, подхватил ее под ягодицы и приподнял.

Одним быстрым движением он вошел в нее. Джоан стиснула его плечи, а ее тело открылось, принимая его внутрь себя. Она подалась навстречу мужу, а он снова и снова входил в нее, позволяя ей чувствовать каждый дюйм своей твердой и нежной плоти.

Ночную тишину нарушали только звуки их тяжелого частого дыхания. Хотя Джоан испытала удовлетворение лишь несколько минут назад, она вновь ощутила желание. Это шокировало ее и привело в восторг. Ее пожирал огонь, который раздул Малколм. Она рвалась ему навстречу, позволяя входить в ее тело как можно глубже. Его движения были сильными и уверенными, а она хотела большего. Она нуждалась в большем.

Джоан хотела заглянуть в его глаза, увидеть его душу. Она желала знать, испытывает ли он такие же эмоции, как она, и доводят ли они его до безумия.

– Посмотри на меня, Малколм, – прохрипела она.