Комедия дель арте - Ольга Шумяцкая (2004)

Два дюжих карабинера подходят к Мыши, берут ее под локотки и, подталкивая коленками под попу, выволакивают на улицу. Я быстро выбегаю на улицу, пока со мной не сделали то же самое. Карабинеры кидают мне Мышку, как мешок с картошкой. Мышь абсолютно деморализована и потому не сопротивляется. Впрочем, она и в нормальном состоянии к сопротивлению не способна. Она падает мне на колени и рыдает.

— Что, действительно пытали? — осторожно спрашиваю я. — А что хотели узнать? Имена, пароли, явки? Маршрут следования по их замечательной стране? Номер рейса «Венеция — Москва»? Местоположение секретных объектов, где Мурка покупает трусы?

Мышь мотает одуванчиковой головой. Мышь давится слезами. Мышь икает. Мышь не в себе. Я вытираю ей сопли.

— Что, неужели — она их пытала?

Мышь снова мотает одуванчиковой головой.

— Она… она сошла с ума!

— Не плачь, Мышь. — Я пытаюсь утешить свою впечатлительную подругу. — Что-что, а сумасшествие Мурке не грозит. Она прекрасно знает, что делает. Пошли к папаше Тодеро в пиццерию, а? Переночуем, как люди.

— Нет, — говорит Мышка, шмыгая носом. — Ты как хочешь, а я не пойду. С ней останусь. Мало ли что.

И она кладет голову мне на плечо. Что мне остается делать? Мышка настоящая подруга. Верная и самоотверженная. Вот за что я ее люблю. Я баюкаю ее, и через минуту она мирно засыпает у меня на плече. Я тоже начинаю дремать. Но прежде чем заснуть, я расскажу вам историю Чегевары.

История Чегевары,

рассказанная им самим за решеткой в темнице сырой нашей Мурке, когда тема судьбы мировой революции ему несколько поднадоела, а другой темы, кроме своей судьбы, не нашлось

Папа Чегевары имел очень твердые взгляды на жизнь. Он считал, что убеждения менять стыдно. И никогда не менял. Просто потому, что никаких убеждений отродясь не имел. Ведь если у вас нету тети, ее и менять не надо. Правда же? Вот, к примеру, пальто. Или ботинки. Или даже чугунная сковородка. С годами пальто ветшает, ботинки снашиваются, сковородка покрывается жуткой черной накипью, которую невозможно отшкрябать ни одной металлической щеткой. Приходится идти в магазин и покупать новые. За деньги. Папа Чегевары очень презирал людей, которые за деньги покупают новые убеждения. Ну, то есть за чужие убеждения берут еще и чужие деньги, а потом эти убеждения выдают за свои. Папа Чегевары никогда никому не продавался. Он считал, что пусть лучше у него вообще не будет убеждений, чем его обвинят в какой-нибудь гадости вроде продажности или измены. Он и Чегевару воспитал в том же духе.

— Дорогой мой сыночек, — говаривал, бывало, папа Чегеваре, — никогда не меняй своих убеждений!

— Каких? — спрашивал Чегевара, который всегда мыслил очень конкретно.

— Никаких! — также конкретно отвечал папа.

На этом месте Чегевара обыкновенно задумывался. Его так и подмывало попросить папу составить список убеждений по алфавиту с подробной инструкцией возле каждого, почему его нельзя менять. Но что-то останавливало юного борца с оппортунизмом. Ему почему-то казалось, что никакого списка он от папы не получит, даже если будет очень настаивать. А ставить папу в неудобное положение тоже не хотелось. Все-таки родной.

И решил Чегевара тоже не иметь никаких убеждений. Так спокойней.