Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

«Вспоминаемый с нежностью всеми, кому выпало счастье знать его, – мир потерял то, что обрели Небеса» – такую надпись придумал Уильям, не без помощи каменотеса, для надгробия Генри. Люди, пришедшие на похороны, вытягивали шеи, чтобы ее прочитать, – думали, наверное, что брат мог бы принести брату и лучшую дань уважения? Чувства, когда они облекаются в холодные, жесткие буквы – самые холодные и самые жесткие, какие только можно вообразить, – обретают вид совершенно иной.

Уильям берет со стола пришедшие этим утром письма, перебирает их, вглядываясь в стоящие на конвертах имена и названия: «Стекольное дело Клайберна»; «Р. Т. Арберрик, изготовл. ящиков, клетей и проч.»; «Гринхэм и Ботт, солиситоры»; «Гринхэм и Ботт, солиситоры»; Генри Рэкхэм (старший); «Общество распространения всеобщего просвещения»; Дж. Панки, эскв.; «Таттл и сын, спасение имущества».

Этот конверт Уильям вскрывает первым и обнаруживает в нем восемь сложенных вдвое листков, украшенных каждый печатной шапкой: «ТАТТЛ И СЫН, СПАСЕНИЕ ИМУЩЕСТВА». На первом из листков значится:

Досточтимый мистер Рэкхэм!

При сем прилагается опись вещей, спасенных 21 сентября 1875 года из дома 11 по Горем-Плейс, Ноттинг-Хилл, после того, как дом этот был частично уничтожен пожаром. Относительно вещей, в настоящую опись не включенных, должно полагать, что они либо сгорели, либо были похищены нечистоплотными лицами, оказавшимися на месте пожара до появления представителей компании «Таттл и сын».

КАТЕГОРИЯ 1: ВЕЩИ ПОЛНОСТЬЮ ИЛИ ЧАСТИЧНО НЕПОВРЕЖДЕННЫЕ:

Кошка (в настоящее время находящаяся у нас, просим распорядиться ее судьбой) – 1.

Плита – 1.

Кухонный буфет с 4 ящиками – 1.

Кухонная утварь – кастрюли, сковороды и проч.

Кухонные принадлежности – судки, пряности и проч.

Уильям перебирает листы, прочитывая то, на что натыкается его взгляд:

Гравюры обрамленные, разные, а именно:

«Летний день» Эдмунда Коула.

«Благочестивый оборвыш» Альфреда Уинна Форбса.

«Без названия» миссис Ф. Клайд.

«Девственницы мудрая и глупая» Джона Брамлетта, члена КА.

Книги, числом 371, преимущественно религиозного содержания (полный перечень предоставляется по запросу).

Глобус на медной подставке (частично обгоревший)…

Дойдя до этой записи, Уильям беспомощно всхлипывает, ощущая и жалость, и досаду сразу. Обгоревший глобус! На что ему – да и кому бы то ни было другому – обгоревший глобус? В суматохе, поднявшейся после того, как поступило известие о смерти Генри, Уильям счел разумным обратиться к «Таттлу и сыну», дабы уберечь дом брата от разграбления недостойными бедняками, но что ему делать теперь, когда опасность такого позора миновала? Куда девать земное достояние Генри? Если брата нет больше в живых, какой смысл хранить у себя его плиту или умывальную раковину?

Уильям бросает опись на стол, встает, подходит к окну кабинета, вглядывается в свои владения, в улицу за ними, на которой Агнес, по ее уверениям, видит порой прогуливающихся ангелов. Сейчас на ней различаются лишь серые пешеходы, каждый из которых и ростом пониже Генри, и статью его не отличается. Ах, Генри, высокий и статный! «Не лицемерен ли я в моем горе? – думает Уильям. – Ведь при жизни брат раздражал меня невыносимо. Быть может, и так, но родная кровь – это родная кровь».

Они же росли вместе – не правда ли? Уильям пытается вызвать из памяти картины их общего детства, поры, когда Генри был еще слишком мал, чтобы воздвигнуть между ними стену благочестия. Однако на зов его приходит лишь очень немногое – смутные, точно неумехой каким-то сделанные фотографии двух мальчиков, играющих на разгороженном выпасе, с той поры давно уже обратившемся в улицы, отчего все свидетельства былого оказались погребенными под фундаментами домов.