Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

Рука миссис Фокс в довольно потертой и сморщенной перчатке протягивает белый носовой платок. Ошеломленная Конфетка берет платок, сморкается в него – и сразу ощущает неистовое головокружение; ее качает, а платок в одно фантастическое мгновение из мягкого, теплого квадрата белой ткани превращается в мокрую холодную красную тряпку.

– Нет, откиньтесь назад, – слышится голос миссис Фокс, когда Конфетка заваливается вперед, – вам лучше откинуть голову назад.

Осторожно положив крепкую руку на грудь Конфетки, она старается запрокинуть ее голову как можно дальше; лопатки больно упираются в железную спинку скамьи, глаза моргают в небесную голубизну. Кровь заполняет голову Конфетки; что-то щекотно стекает в гортань.

– Старайтесь дышать нормально, иначе потеряете сознание, – говорит миссис Фокс, когда Конфетка начинает хватать воздух ртом. – Слушайтесь меня, я знаю.

Конфетка слушается. Она продолжает смотреть в небо, левая рука с платком у носа, правую – это невероятно! – держит миссис Фокс. Крепкие костлявые пальцы ободрительно пожимают ее через два слоя козлиной кожи.

– Мисс Конфетт, простите меня, – говорит голос рядом, – теперь я понимаю, что вы были очень привязаны к своей старой Мадам. Я самонадеянно не подумала, что это может быть. На самом деле я много что упустила из виду.

Конфеткина голова теперь откинута так сильно, что она видит вверх ногами пешеходов, шагающих вдоль Пембридж-Сквер. Мамаша, вниз головой свисающая с неба, тянет за собой перевернутого малыша, браня его за то, что он уставился на даму с окровавленным лицом.

– Софи, – встревоженно шепчет Конфетка, – я не слышу Софи.

– С нею ничего не случилось, – успокаивает ее миссис Фокс. – Она уснула около фонтана.

Конфетка моргает; слезы щекочут ей уши и смачивают волосы на висках. Она облизывает окровавленные губы, собираясь с духом, чтобы спросить о своей судьбе.

– Мисс Конфетт, прошу вас, простите меня. Я трусиха. Если бы я была смелой, я избавила бы вас от этой игры в кошки-мышки и прямо сказала бы вам, за кого вас принимаю. А если бы я оказалась не права, вы решили бы, что я спятила, – и на том все, конец.

Конфетка осторожно приподнимает голову, пока еще не отрывая от носа окровавленный платок.

– Итак… каков конец этого? И за кого вы меня принимаете?

Миссис Фокс отворачивается, глядя через парк на фигурку спящей Софи. У нее сильный подбородок и вполне привлекательный профиль, хотя Конфетка не может не отметить, что на завитке уха остался яркий мазок не смытой ушной серы.

– Я вас принимаю за молодую женщину, которая нашла свое призвание и намеревается хранить ему верность, какими бы средствами она ни зарабатывала себе на жизнь прежде. Именно такие надежды возлагает «Общество спасения» на девушек, которых пристраивает в хорошие дома, хотя многие из них, к сожалению, возвращаются на улицы. Вы ведь не вернетесь на улицы, мисс Конфетт?

– Скорее умру.

– Уверена, что этого не потребуется, – говорит миссис Фокс, которая неожиданно кажется страшно усталой. – Бог не до такой степени кровожаден.

– Ах, ваш платок! – восклицает Конфетка, вспомнив о кровавой тряпке, все еще зажатой в ее кулаке.

– У меня их целая коробка дома, – вздыхает миссис Фокс, поднимаясь на ноги. – А все потому, что я не умерла от чахотки… До свидания, мисс Конфетт. Я не сомневаюсь, что мы еще увидимся.

Она уже сделала шаг в сторону.

– Я… Я надеюсь на это, – отвечает Конфетка, не зная, что еще сказать.

– Обязательно увидимся, – откликается миссис Фокс и машет рукой, куда более чопорно, чем в первый раз. – Мир тесен.

После ухода миссис Фокс Конфетка вытирает лицо, нащупывая подсохшую кровь на щеках, губах и подбородке. Пробует собрать влагу с травы, но выходит плохо – растаявший иней уже испарился под солнцем. Платок в крови напоминает Конфетке то, о чем она старалась не думать в эти последние недели: у нее уже давно нет менструаций.