Категория B – группка поменьше, состоит она из пожилых женщин, которые держатся очень робко и пугаются всего, что ты ни скажешь. Однако, без сомнений, опять станут расспрашивать тебя насчет Фейсбука. Они это делают снова и снова. И не важно, сколько раз уже ты им все объяснила – они все равно этого не понимают и никогда не поймут. А потому хватит уже каждую неделю тратить на это половину вечера. И уж тем более не следует давать им заглянуть в Фейсбук на твоем телефоне, потому что им определенно понравятся фотографии 2010 года с тем мерзавцем, с которым ты тогда встречалась.

(Примечание: это скорее совет для меня самой.)

О да, и еще они также захотят поговорить об обширных полях, посреди которых некогда построили это здание.

И есть еще категория С – это шебутные, озорные старушки.

Эти тетеньки постоянно сидят в Снэпчате и очень любят заводить бабулек из других двух категорий, донося до них байки «с фронтов нынешней молодежи» и из собственных «фильтров» новостей. Впрочем, в угнетенном настроении дамы из категории С тоже не прочь посокрушаться о просторных полях, которых здесь давно уж больше нет.

Я же рискую привлечь к себе всеобщий гнев, говоря, что луга и просторы для стареньких – конечно, великое дело.

Франни заправляет ими всеми, будучи сразу и в А, и в В, и в С-категориях, и она – умнейшая из всех бабуль!

Сегодня настроение у нее определенно держится в категории С – будучи веселым и заводным, – и, заметив, как я осторожно прокрадываюсь через дверь, Франни широко улыбается и громко объявляет:

– Вот наконец-то и Делайла к нам пожаловала! Ну давай, расскажи-ка нам всем о той безумной свадьбе, где ты гуляла в минувший уикенд!

Я замираю, присев тихонько в конце комнаты. Речь идет о свадьбе Кэтрин. И Франни хочет, чтобы я рассказала им все, что там было. Еще бы она не хотела! О господи…

Понятное дело, сама Франни на наших с ней совместных ланчах успела об этом понаслышаться, но остальные старушенции – пока что нет. Долгие десять секунд мы глядим с бабулей друг другу в глаза. Она понимает, что мой рассказ не на шутку огорошит и всколыхнет подобную аудиторию – потому-то ей как раз и хочется, чтобы я поведала им о свадьбе.

Все дружно разворачиваются ко мне на своих стульях, некоторые – даже бросив вязание на середине петли.

Я прочищаю горло и встречаюсь взглядом с восьмидесятичетырехлетней Молли, у которой всегда слезится правый глаз. Эта старушка из категории А.

«А» у нас отвечает за Гнев.

– Да ладно, Франни, – медлю я в нерешительности, – кому охота слушать про очередную свадьбу у моих друзей! Есть столько всего интересного, о чем нам можно поболтать. Нам вот вскоре предстоит готовиться к чайной вечеринке в поддержку больных раком груди, что намечена на следующий месяц. А еще я пока не успела загрузить последние обновления судоку, но слышала о них великолепные отзывы. – И подначивающе киваю бабулькам, надеясь, что кто-нибудь на это поведется.

Между тем Франни этак угрожающе делает шаг в мою сторону.

– Расскажи… им… о… свадьбе, – повторяет она, выразительно поднимая эту чертову левую бровь. То есть возражения не принимаются.

Я беспокойно сглатываю. Вот зараза, а я-то надеялась отдохнуть здесь от всей этой свадебной чертовщины!

– Ладно. Хорошо. Итак, свадьба… Все было восхитительно, – начинаю я. – Невеста была в ярко-розовом, равно как и жених…

Правый глаз Молли начинает нехорошо слезиться.

Франни же улыбается еще шире и задорнее:

– Ну, а дальше?

Не в силах сопротивляться, я поникаю головой.