– Э-э-э… Я в этом не уве-е-ерен, сэр, – наконец отвечает официант с осторожностью в голосе. – Потому как… это… все-таки свинья… Но я знаю точно, что она была любовно выращена монахами на берегу одного из шотландских островов и кормили ее исключительно помидорами «сливками». Столь нежной свинины вы точно еще не пробовали. Такая сочная, что просто тает во рту.

Однако Уилл глядит на него неодобрительно.

– Вот уж не уверен, что хочу, чтобы свинина у меня во рту сочилась и таяла. Я вам не Дэвид Кэмерон[26].

Официанта охватывает паника.

– Это просто так говорится, сэр. Я имел в виду, что у нее просто восхитительный вкус.

– Понимаю, понимаю, – чересчур энергично кивает Уилл. – Но вы говорите, маловероятно, что у этой свиньи имелись какие-либо королевские связи?

Официант на миг задумывается. Ему трудно распознать, то ли мой спутник и впрямь врожденный кретин, каких тут, в зале, среди посетителей немало, то ли ломает комедию.

Чтобы не рассмеяться, я делаю долгий глоток вина.

– Насколько мне известно, эта свинья – самого благородного разведения, – медленно произносит он, точно говорит с богатеньким, избалованным дитя. – Но к королевской семье… хм… она отношения не имеет.

Уилл громко фыркает, и официант поспешно добавляет:

– Но я непременно выясню для вас поточнее.

На этом Уилл снова степенно кивает и закрывает меню.

– Мы оба желали бы деградационное меню из пятнадцати блюд. Будьте любезны!

– Хм… – снова озадаченно глядит официант. – Вы имеете в виду дегустационное меню?

Не удержавшись, я громко фыркаю от смеха и тут же закрываю рот салфеткой, делая вид, будто закашлялась.

– Именно, приятель, – весело отвечает Уилл. – И будьте так добры, вина побольше!

Он широко мне улыбается, и в душе у меня разливается тепло. Конечно, это может быть из-за вина, а может – потому что нам здесь очень-очень хорошо. Как же необходимо нам было и впрямь куда-то вместе выбраться!

Мы сидим в одном из шикарных отельных ресторанов, где выкладываешь сумасшедшую сумму за миллион, наверно, до смешного малюсеньких блюд авторской кухни, собственноручно приготовленных каким-нибудь обладателем звездочек «Мишлен», и в итоге выясняешь, что вкус у всех этих «шедевров» – трава травой. Ну, знаете, о чем я.

Накануне мы решили – под действием момента, – что сегодня махнем рукой на все на свете и сбежим на весь вечер в суперроскошный отель в тридцати минутах езды от дома. Предложил это Уилл. Сказал, что нам обоим надо отдохнуть и что будет очень здорово, если мы хоть какое-то время побудем где-то вместе, вдвоем. В его голосе проглядывал легчайший намек на пассивную агрессию, но я предпочла этого не заметить и не медля отправилась в спальню, чтоб не забыть положить с собой кое-какие черные кружевные штучки с рюшечками.

Хотя потом я все же выложила их из сумки, испугавшись, что Уилл сочтет это как знак того, что я желаю много-много бурного секса. Хотя одного раза будет вполне достаточно, а все остальное время мне бы просто поспать, поесть да поваляться в здешнем спа.

Мне даже трудно выразить словами, насколько для нас с Уиллом это оказалось насущно. Мы с ним уже очень давно нигде не отдыхали и все свои деньги, казалось, спускали на обязательства перед родственниками и друзьями, вместо того чтобы тратить их друг на друга. Мы все время обсуждали с ним, как однажды поедем куда-нибудь путешествовать, однако мои уважаемые кредиторы «Барклайс» и «Натвест» непременно тогда нашли бы что сказать по поводу моего скатывания в долговую яму.

Если честно, то в этот момент я начинаю чувствовать, что способна сейчас в одиночку устроить очередной финансовый кризис. Интересно, а в отношении меня не могли бы рассмотреть вопрос экстренной государственной помощи?

Ладно, не думай об этом. Прятать от проблем голову в песок все-таки дано не только страусам (эх, надо было лучше слушать на уроках биологии в девятом классе!).