Сороковые... Роковые - Надежда Михайловна (2016)

И весь день мужики были задумчивыми, все в глубине души находились там, дома, со своими родными и близкими, и как никогда понимали, что вот этот День Победы дома у всех был не радостным. Наверняка сходили с ума от неизвестности родные, а они пока все живые-здоровые не могли послать весточку из сорок второго.

Леший неспешно собирал свой сидор, укладывал какие-то сушеные травки, завязанные в чистые тряпицы, семена, положил мешочек мелкой картошки Ефимовне на посадку. Гринька с Василем, Костик и Матвей притащили много дикого чеснока, промыли в бегущем неподалеку ручье, и Леший принялся заворачивать его в мятую оберточную бумагу.

— Че дурью маешься. Вон в пакет клади и все! — удивился Игорь.

Ты чего, умник? — возмутился Иван, — а как он там объяснит, что это такое и откуда, в лесу нашел? Это у нас все ближние леса загажены, можно все что угодно найти, а здесь если только оружие и то где-то неподалеку от шоссе, нет, скорее проселочных дорог.

— Ох, как тяжело за базаром следить! — пробурчал недовольный Игорь. — Трудно к такому привыкнуть, это мы ещё на самом деле удачно попали, а представь — вывалились бы где-то в городе или селе, кругом фашисты, и мы в отключке…

— И очнулись бы в гестапо. Это да! — вздохнул Николаич. — Мы с Варварой с нашим-то давлением уже бы там были, — он указал пальцем на небо. И удивленно произнес: — Э, а я третий день свои обязательные, «будь они неладны-наркомовские» таблетки от давления не пил, и вроде ничаго, как Гриня скажет.

— Точно, Николаич! Если суждено вернуться нам, жена тебя не узнает, скажет, вали отсюда, аферист. А у меня мамка-паникерша. Небось вся уже изрыдалась… Да и жениться вот собрался, — задумчиво произнес Игорь, — эх, невезуха. Что такое не везет?

— Не везет, это когда руки или ноги оторвало снарядом, или в плен, суки, раненого, — буркнул сидевший тут же Серебров, — остальное все, наоборот, хорошо, живой — значит, ещё этих гадов покрошу!

И увидев, как вскинулись Иван и Сергей, махнул рукой:

— Да не суетитесь вы! Понял я, что вы не отсюда — много чего в вас настораживает, вон одежда, вид у вас непривычный, вы такие… как бы это сказать… видно, что не хлебанули вы войны — не видели бомбежек и отступления. Слов много непонятных: мобила, комп, интернет, — с трудом произнес он незнакомое слово, — но вот после песен понял я, что вы наши, что ни на есть — русские, а откуда вы — не столь важно, лишь бы этих сук побольше уничтожить.

— А и верно, — прогудел Леший, — раз ты такой внимательный, чего уж скрывать, пока мы все в одной каше будем вариться. Матвейка тоже такой догадливый?

— Да, мы ещё вчера обратили с ним внимание на… — он задумался, подбирая подходящее слово, — необычность ихнюю. Но трудно представить вот, например, Игоря, засланным фашистами.

— Но, но, но, ты это не очень, я ведь не посмотрю, что ты худой и кашляешь, за такие слова и схлопотать можно! Моя бабуля Орденом Славы третьей степени награждена и медалью «За боевые заслуги», не считая там всяких юбилейных, за спасение раненых.

— А какие ещё награды давали нашим? — заинтересовался подошедший Матвей.

— Много чего, солдатам самые почетные — Ордена Славы трех степеней, ну, это как в царской армии был Георгиевский крест, медали: За Отвагу, За Боевые Заслуги, звездочка конечно, самая высшая — Герой Советского Союза, то есть. А у военачальников — там «Орден Победы» с брильянтами, ещё ордена Суврова, Кутузова, Нахимова, медали всякие: за оборону Москвы, Ленинграда, Киева — ещё города, потом за освобождение Праги, Будапешта, за взятие Берлина, за победу над Германией, а уже осенью сорок пятого японцы нарвались. Там совсем быстро их уделали, — добавил Иван-большой, — кстати, георгиевская ленточка сейчас у нас повсеместно, на день Победы — все стараются приколоть или прицепить на грудь.

— А мелких пацанов и девчушек в военную форму родаки одевают, прикольно, идет такой карапуз в гимнастерке, галифе и пилотке и цветочки дедам дарит.