Долина кукол - Жаклин Сьюзан (2018)

Она была великолепна. Когда ее чистый голос воспарил над залом, публика отреагировала c тем неистовым обожанием, которое так свойственно сектантам на их религиозных бдениях. Она спела шесть песен, и лишь тогда ее отпустили. Она вернулась к столику, и в глазах ее сияли слезы восторга. Репортеры подошли к ней c поздравлениями, а женщина в роскошном вечернем платье потребовала автографов «для доченьки». Нили безропотно подписывала меню, визитные карточки и клочки бумаги. Когда поток желающих наконец несколько иссяк, она залпом выпила бокал шампанского.

– Знаете, я ведь могу к этому и пристраститься.

– К пению в ресторанах? – c надеждой спросил Кевин.

– Нет, к шампанскому. Очень вкусно. – Она налила еще бокал. – Конечно, разумней придерживаться виски и водки, но сегодня – шампанское. Только лучше все же такую привычку не заводить – от шампанского толстеешь. Вон, взгляните-ка на Железную Мымру. Это ее от хороших вин так разнесло.

– Нили, ты сегодня была просто великолепна… – начал Кевин.

– Конечно. На старых номерах легко быть великолепной. Теперь таких песен больше не пишут.

– Но именно старые вещи ты и исполнишь в телеконцерте.

Она хмыкнула:

– Опять за свое, да?

– Нили, публика тебя обожает.

– А как же! И фильмы мои она тоже обожает. Я, что ли, виновата, что профсоюзы зажрались и расходы на фильм так велики, что Голливуду концы c концами не свести?

– Говорят, Нили, что дело не только в профсоюзах и расходах.

Она прищурила глаза, и из них начисто исчезло добродушное выражение.

– А что именно говорят, мистер Сплетник?

– Говорят, что расходы растут из-за тебя… что ты ненадежна… что ты потеряла голос.

Энн нервно заерзала на стуле, стараясь перехватить взгляд Кевина и глазами предостеречь его, но он, не обращая на нее внимания, смотрел исключительно на Нили.

Нили не без труда удалось улыбнуться.

– Ты только что слышал мое пение. Так что не надо верить всему, о чем пишут в газетах.

– Я и не верю – я же сегодня слышал тебя. И никто в этом зале не верит. Но здесь всего лишь горсточка людей. Публика же, Нили, верит тому, что читает в газетах. В том числе и кинопродюсеры.

Улыбка ее исчезла.

– Слушай, мистер Кайфолом. Сейчас я абсолютно всем довольна. Я встала, спела, отработала ужин. Чего тебе от меня надо?

– Телебенефиса.

Она вздохнула:

– Опять двадцать пять!

– Нили, я серьезно. Сегодня ты всех здесь убедила, что еще можешь петь как ангел. Почему теперь не убедить в этом весь мир? Знаешь, сколько народу ты покоришь одной сольной программой? Я тебя разрекламирую по всей стране на несколько недель вперед – и вся страна будет смотреть…

– Ни за что. – Она потянулась к шампанскому. – А в бутылке пусто! Давайте возьмем еще.

Кевин сделал знак, чтобы подали еще бутылку. Энн посмотрела на часы. Нили уловила этот взгляд и схватила Энн за руку:

– Эй, ты что – вешалка для траурного платья? Сегодня я праздную!

– Но уже полвторого. А завтра у меня съемки. И репетиция рано утром.

– Ну и что? – Нили рассмеялась. – Энн, это же всего-навсего реклама. Не съемки же в главной роли в каком-нибудь костюмном фильме у Де Милла. И кроме того, я знакома c твоим боссом и замолвлю за тебя словечко… – Она подмигнула Кевину. – Ну пожалуйста… мы только допьем эту новую бутылку… Только сначала пойдем припудрим личики.

Энн вздохнула и нехотя пошла вслед за Нили в туалетную комнату. Служительница встретила Нили, захлебываясь от восторга, а все прихорашивающиеся женщины обрушились на нее c бесконечными и банальными комплиментами. Нили любезно соизволила изобразить смущение. Энн терпеливо стояла рядом c ней, пока комната наконец не опустела. Тогда Нили уселась перед зеркалом и принялась расчесывать волосы.