– Кать, – мужчина громко вздохнул. – Давайте перенесем встречу. Работы много, сложный заказ, не могу бросить…

Очередная фотосъемка? От воспоминаний нашей первой встречи сладкая истома появилась в низу живота. От мысли, что Глеб может с кем–то еще так же обниматься и нашептывать приятности, больно кольнуло под ребрами.

– Да–да, конечно. Мне очень жаль, но хорошо, что предупредили, – тараторю, чтобы он не заметил по голосу моего разочарования. Предыдущая ночь показалась вечностью, а теперь еще ждать неизвестно сколько, ревновать (да, ревновать!) к другим женщинам. И хотя его искренне сожалеющий голос говорит сам за себя, не думать о напарницах мужчины не получается. – Глеб, вы вчера так быстро ушли… что–то серьезно произошло?

Сначала я думала, что Глеб ушел, потому что увидел, как Градов меня обнимает, но потом расспросила дочку. Яна рассказала, что нашему гостю кто–то позвонил, поэтому он сорвался на помощь.

– Случилось… Но уже все хорошо.

– Расскажете?

– Обязательно, но не по телефону.

– Договорились. Тогда до встречи?

– До встречи. Я позвоню.

– Я буду ждать, – последняя фраза досталась долгим пронзительным гудкам.

Погода испортилась. Небо затянуло тучами. В воздухе пахнет дождем и грустью. Закрыла окно и в кабинете сразу стало слишком тихо и тоскливо. Я так хотела увидеть Глеба!

Чтобы не накручивать себя дальше, иду в зал и сразу же сталкиваюсь с Вертинской. Вот еще одна неприятность дня – моя вероятная соперница.

– Ой, Катя, отлично, что вы здесь! – восклицает Кира. – Держите.

Она всовывает мне в руки увесистую стопку новехоньких журналов. На глянцевой обложке крупным планом логотип моей кондитерской и фотографии тортов, внутри должны быть две страницы рекламного текста с другими фотографиями. Нашими с Глебом.

– Уже? Так быстро напечатали?

– А то! Сейчас еще принесу.

Кира уносится на улицу. Пока я хлопаю ресницами и перекладываю журналы на стол Дины, возвращается с еще одной пачкой.

– Только что из типографии! Вам первым привезла! Принимайте работу! – довольная Кира окидывает взглядом кондитерскую. – На стол положим побольше, на подоконники и на кассу, да? Пусть разбирают.

Сказано – сделано. Только верчу головой, следя за скорыми передвижениями этой женщины по моей кондитерской. От суеты, что навела Вертинская в зале, начала кружиться голова.

К нам подтянулись девочки–консультанты, взяли по журналу. Открыли. Я еще не готова.

– О, это же наша Карамелька! Катерина Санна, вы здесь такая красивая! И Яна тоже! – Бросают на меня странные взгляды, переглядываются. – А это ваш мужчина?

Меня кидает в жар – фотографии настолько "удачные"?

– Пожалуйста, берите журналы, они бесплатные, – заметив заинтересованные взгляды утренних покупателей, спешу подальше от своих девочек с их неудобными вопросами.

– Кира, чаю хотите? Кофе? – знак вежливости, не более.

– Кофе хочу! Очень–очень!

– Я принесу, – Дине не нужно повторять, она слышала.

Улыбаюсь ей благодарной улыбкой и приглашаю Вертинскую в кабинет.

Кира садится за мой стол напротив меня. Весь ее вид говорит о том, что она довольна проделанной работой и сейчас ждет моей оценки. Красивая она, эффектная.

Кстати, если Кира здесь, то Глеб на работе без руководителя? Или она ему не нужна? Вертинская настолько доверяет фотографу, что контроль не нужен?

– Я правда не ожидала, что так быстро будет готова реклама. М–м, какой запах! – на секунду прячу лицо за журналом, втягивая запах типографской краски.

– У вас ваниль, у нас краска, – кивает гостья.

Открываю журнал. Волнуюсь под горячим взглядом Киры. Она тоже взволнована презентацией своей работы. Поправляет крупно завитые локоны, откидывая их за спину.