Подарок для дочери - Татьяна Любимая

– По словам директора интерната, у ребенка уже есть опекуны. Вы с ними знакомы?

– Не знаком. Но насколько я знаю, официально они опеку еще не оформили. И я тоже подаю документы на опекунство Кости.

– Мхм, – участковый записывает мои слова. – Есть версии, где может находиться ребенок?

– Нет. Хотя… Ольга Валерьевна, вы все посмотрели? Учебные классы, спортзал, кладовки? В библиотеке проверили?

– В библиотеке? – удивилась женщина. В глубине глаз загорелась надежда. – Да он же там не бывает.

– Мы недавно устанавливали в библиотеке шкафы, Костя с нами был, помогал. Он мог спрятаться там.

– Пойдемте! – заволновалась женщина. – Пойдемте туда!

Втроем мы спешно поднялись на второй этаж.

– Два часа Костя общался с будущими родителями, – объясняет мне Ольга Валерьевна. – Вроде бы контакт наладили. Женщина очень милая, мужчина тоже. Они ему игрушек привезли. Уехали, дети на полдник сходили, а как ужинать – нету Костика. Старшие ребятишки весь корпус оббежали, не нашли. Камеры охранник посмотрел – с территории малыш не уходил. Куда делся – не знаем.

– Не волнуйтесь, найдем, – заверяет участковый. – В крайнем случае кинолога вызовем. Вещи его на месте?

– На месте, я сама проверяла.

Библиотека находится в учебном корпусе в дальнем углу левого крыла. Шаги гулко раздаются по темному пустому коридору. Тусклый свет уличных фонарей освещает полукруглый холл через большие окна. Комнатные цветы в кадках отбрасывают тень на пол причудливыми корягами.

– Пришли.

Директор зазвенела ключами, выбирая нужный. Отперла наконец дверь библиотеки, щелкнула выключателем. Поперечные стеллажи пестрят переплетами книг. Столы в два ряда со стульями наверху – пол мыли недавно. На стенах портреты известных классиков – наблюдают за нами свысока.

Тихо здесь. Специфически пахнет типографской краской, старыми книгами.

– Костя! Костя, малыш, ты здесь?

А в ответ та же звенящая тишина.

Женщина с отчаянием посмотрела на меня, затем на Кашина.

– Нету.

– Разрешите, я проверю, – обхожу стеллажи, иду к тем двум шкафам, что мы с Ромкой устанавливали.

Шкафы встроенные, трехъярусные. От них еще пахнет свежеспиленным деревом и клеем. Верхний ярус – забраться взрослому со стулом, средний – ребенок не дотянется, а вот нижний…

Открываю нижние дверки – пусто. Соседний шкаф…

– Кость, Костя, – осторожно, чтобы малыш не испугался, глажу мальчишку по чернявой голове. Спит малыш, свернувшись жалким котенком, подложив под голову книгу и ладошку.

– Господи, – тихо и счастливо ахает сзади Ольга Валерьевна. – Нашелся.

Костя спросонья не понял где он и что делает в библиотечном шкафу.

– Дядя Глеб? – лупает заспанными глазенками, с опаской поглядывая на мужчину в форме рядом с директором.

– Иди ко мне, потеряшка, – протягиваю к нему руки, вытаскиваю из шкафа.

Не отпускаю. Несу ребенка на руках, прижимая худенькое детское тельце к себе. Тоненькие ручки и ножки обвили меня крепко–крепко, голова на плече лежит.

– Ты как там оказался, Костян? Тебя все ищут–ищут, а ты в шкафу спишь.

– Я сбежал. Они мне не понлавились, – шепчет на ухо.

– Кто?

– Та тетя и дядя. Они сказали, что меня хотят заблать к себе, а я не хочу. Я сплятался, поплакал, потом уснул.

– Не надо прятаться, Костя. Надо сразу говорить взрослым что тебя не устраивает. Вон, хотя бы Ольге Валерьевне или воспитателю. И мне можешь говорить, и дяде Роме тоже. Никто ведь не узнает, о чем ты думаешь, верно? Чужие мысли прочитать невозможно.

– Да…

Слышу, как сзади переговариваются Ольга Валерьевна с Кашиным. Она обещает, что с Костей обязательно поработает психолог.

Мы дошли до кабинета директора.

– Кушать хочешь, Костик?

– Хочу.

– Мальчик пропустил ужин, – оборачиваюсь к директрисе. – Ему надо поесть.

– А столовая уже закрыта... Сейчас что–нибудь придумаем.