Пташка - Ксения Скворцова

— Всё обошлось. Можешь быть спокойна, Ивар не тронет тебя.

Его голос звучал глухо.

— Что ты сказал ему? — шёпотом спросила девушка, усаживаясь напротив.

Фиргалл слегка приподнял брови, а потом измождённо провёл рукой по лицу.

— Правду. Что ты была обманута и действовала, влекомая ложными посылами. Что, хотя и не Яронега, ты приходишься сестрой будущей княгине Ардгласа. Что ты, пусть незаконнорождённая, но дочь Ингвара, и в тебе течёт княжеская кровь Бориветричей.

Сид снова сделал глоток и замолчал, направив невидящий взор перед собой.

— Спасибо, — тихо сказала Гнеда, несмело тронув его за рукав, и Фиргалл вздрогнул. Он отодвинулся от неё.

— Ты благодаришь меня? — криво усмехнулся он, и тусклые глаза озарились болезненным свечением. — За что же? За то, что я использовал тебя как наживку, как манную пташку? За то, что вторгся в твою жизнь как лихоимец в приютивший его дом? Подверг опасности, оставил на расправу? За что именно?

Фиргалл буравил её яростным взором, и девушка опустила руки под стол, чтобы сид не увидел, как они трясутся. Гнеда хотела ответить, но слова встали поперёк горла как рыбья кость.

— Ты всегда защищал меня. Если бы не ты, Финтан давно бы…

— Если б не я, Финтан бы и не думал тебя искать! — громко, словно был пьян, заявил сид.

— Ты увёз меня от Брана, — пробормотала Гнеда, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Фиргалл ткнул в её сторону пальцем, украшенным перстнем с яхонтом, точно обвиняя:

— Ты попала к нему из-за меня! Не смей благодарить меня, дочь Ингвара! Я убил твоего отца, и этого не забыть ни тебе, ни мне.

Фиргалл залпом допил оставшееся вино и, громыхнув кубком об стол, тяжело поднялся, направившись к выходу. У самого порога он остановился, посмотрев на девушку вполоборота.

— Ты хотела видеть Судимира. Послезавтра он будет ждать тебя в усадьбе.

Гнеда подняла взгляд, но успела увидеть лишь хлопнувшую за сидом дверь.

***

Она никогда ещё не одевалась так долго. Фиргалл привёз вещи, которые когда-то подарил ей в Кранн Улл, и нынче Гнеде впервые хотелось облечься в эти одежды, завеситься украшениями, завернуться в прохладные блестящие ткани. Она надевала непривычные наряды как воин, наглухо затягивающийся в броню перед решительным сражением. Гнеда снова чувствовала себя самозванкой в парче и серебре, но нынче она была рада этому ощущению, надеясь скрыться за ним, притвориться кем-то иным, чтобы больше никто не сумел добраться до её настоящего нутра. Хотя бы из этой, последней схватки ей хотелось выйти невредимой.

День выдался морозный и ясный, и ветер ворошил ворсинки меха у её лица. Встречные останавливались, провожая сощуренными от яркого солнца глазами незнакомые сани, но Гнеда не замечала ничего. Чем ближе они подъезжали к усадьбе, тем сильнее колотилось сердце, и девушка не знала, чего боялась сильнее — слов Судимира или встречи с его сыном.

Когда они въехали в поместье и стражники Фиргалла, сопровождавшие девушку, помогли ей выбраться, Гнеда застыла в нерешительности, смаргивая слёзы, набежавшие от быстрой езды. Она пыталась оглядеться, но глаза слепило пронзительной белизной снега и солнечными искрами, многократно отражёнными блестящей наледью крыш и игрой капели. К гостье подоспели слуги Судимира и с почтением, которого она не знала дотоле, препроводили в дом.

В глазах Гнеды зарябило. После залитого ярким светом двора под веками вспыхивали красные пятна, и если бы не провожатый, которого она толком не разглядела, девушка едва бы удержалась на ногах. Кто-то помог ей раздеться, и без тяжёлой шубы на плечах она почувствовала себя голой.

Но мгновение слабости минуло, и Гнеда заставила себя опамятоваться. Окинув отрезвившимся взглядом покои, девушка поняла, что находится в книжнице. Судимир выбрал это место, зная, что здесь Гнеда будет чувствовать себя покойно, и в груди потеплело от ненавязчивой отеческой заботы.