Запретная любовь - Халит Ушаклыгиль (2023)

Задавая себе этот вопрос, она сложила руки и находилась в темноте, как будто ожидая ответа от гарнитура из кленового дерева, атласных штор и роскошных вещей комнаты, погружённой во мрак. Любить, она хотела любить. В её жизни не хватало только этого. Но из этого и состояла жизни: любить, да, только так она могла добиться счастья. Маленькая, бедная, пустая комната, железная кровать, белые шторы, два плетёных стула — вот и вся бедная комната любви. Но любить, как она хотела любить! Она любила бы лихорадочной, безумной любовью и была бы счастлива. Теперь она будто была заживо погребена в могиле, облицованной чёрным мрамором, среди богатства роскошной комнаты. Она не могла дышать, задыхалась, хотела выбраться из могилы, жить, любить.

Она вскочила с места. Ей захотелось избавиться от этого мрака. Она тихонько, чтобы не было слышно, забралась на стул, дотянулась до светильника на потолке, похожего на фонарь из старых храмов, и зажгла его. Сначала казалось, что светильник не горит, затем вдруг с лёгким потрескиванием небольшая волна света дрогнула и жёлтым дымом рассеялась во мраке комнаты. В светильнике были жёлтые, зелёные, синие и красные стёкла. Слабый свет тускнел, темнел среди этих цветов и делал комнату похожей на пещеру, утонувшую в красках ночей под зелёным морем. Вещи стояли в беззвучном покое под этим светом, только тонкий прозрачный тюль струился над сменявшими друг друга зелёными, синими, жёлтыми и красными тенями. Струи беззвучного водопада как будто падали над вещами, стенами и зеркалом, отражавшим Бихтер в виде картины.

Бихтер словно перешла из мрачного сна в красочный сон. Вдали, в тусклом свете комнаты, напоминавшей царство фей, в затерянных горизонтах как будто всё углублявшейся зелёной пещеры она увидела Бихтер из зеркала, казалось, приближавшуюся к ней в форме дрожащего образа. Она предполагала, что женщина, нарисованная белым цветом на тусклой серебряной картине, выскользнет из тонкой шёлковой сорочки, станет облаком. С неведомым чувством ей захотелось увидеть голое, совершенно голое тело, дрожавшее в тонкой сорочке.

Она развязала ленточки на плечах и сорочка соскользнула к её ногам, слегка помедлив на груди и поясе. Нервными движениями рук она собрала и небрежно скрепила над головой длинные чёрные волосы, не желая, чтобы они вносили изъян в наготу. Она посмотрела на себя совершенно голую.

Очень долго смотрела она на эту обнажённую картину. Она почти никогда не видела себя в таком виде, это было что-то новое, похожее на другое тело. Значит, вот какой была Бихтер. Она боялась приблизиться. Ей не хотелось настолько чётко видеть. Если ещё немного приблизиться, подтвердится её сходство с этим изображением. Ей хотелось оставаться подальше и издали, словно во сне, любоваться красивым телом.

Да, она любовалась этим телом. У неё в сердце было восхищение, Это было её тело и оно смотрело на неё с лёгкой улыбкой. Казалось, белая картина в зеркале была отделена от пола нечёткой воздушной синей линией, выступала из тонкого синего ореола вокруг, обретала плоть, приближалась, отделяясь от картины, к другой Бихтер, и появились два тела, две Бихтер, готовые броситься в уничтожающие объятия с обжигающим поцелуем, который разовьёт все последующие любовные увлечения. Она смотрела в блёклое зеркало с желанием обладать мужчиной мечты, пришедшим из зелёных горизонтов глубокой пещеры. Её глаза дрожали после небольшой округлости линий ещё девичьей груди, она чувствовала нервную робость дальше рассматривать белизну, казалось покрытую тенями далёких белых облаков. Рука художника, боявшегося после широких плеч и довольно длинного тела сделать слишком узкую талию, словно захотела показать широту, чтобы сгладить скупость линий созданного произведения и создала женщину во всём богатстве свежести, когда начала рисовать тело, которому суждено всегда оставаться молодой девушкой.