Приватный танец - Eiya Ell

Всю дорогу Асият спит, свернувшись на заднем сидении, положив голову мне на колени. Мы едем молча, папа отчего-то ничего не спрашивает, рулит, строго следя за дорогой. Я мысленно благодарю его, потому как у меня нет ответов на его вопросы. Я потрясена случившимся, мой мозг отказывается принять это. Я глажу Асият волосы, смотрю на мирно и крепко спящую девушку, не понимаю, как себя вести, как помочь, чтобы облегчить ее боль.

Три недели Асият лежит в постели. Иногда разговаривает, отвечает, если я что-то спрашиваю. И все.

Встает только, чтобы сходить в душ. Я как великая паникерша следую за ней, тайно наблюдаю, боюсь оставлять одну, даже не надолго. В институт не ходим, ни я, ни она. Не без помощи отца нам обоим открыли больничный.

Новогоднюю ночь мы просидели перед телевизором, молча пили сок и смотрели праздничный концерт.

Для меня главное, чтобы подруга улыбалась, как раньше навряд ли, но хотя бы чуть-чуть. Хочу, чтобы ожил ее потухший взгляд, чтобы на щеках появился прежний румянец, чтобы она разговаривала, как раньше. Только вот не знаю, как помочь ей вернутся к жизни. Она, как потухший цветок, смотрю на нее и украдкой вытираю слезы. В женскую консультацию не хожу, когда звонят сразу сбрасываю, боюсь, не знаю еще, как отреагирует Асият. Свой телефон она выключила и убрала в шкаф. Давая понять, что ни с кем разговаривать не хочет.

Папа приезжает почти каждый день, привозит разные вкусности от фруктов до тортиков. Проведывает Асият, пытается разговарить, но та лишь отвечает кивком, и в глаза папе не смотрит. Слава Богу он вопросов не задает, лишь требует, чтобы Асият поехала к врачу.

— Может ей нужно обследование? Не может человек быть здоровым и лежать целыми днями! — это он кричит на меня, когда я выхожу провожать его.

— Ей просто нужно время!

— Клянусь, если до конца этой недели она не встанет на ноги, я силком потащу ее в больницу! — осматривает меня, — и тебя тоже, ты мне не нравишься! Бледная и с черными кругами под глазами! — это меня уже пугает, но я уверяю его, что со мной все в порядке, просто из-за переживаний.

— Надеюсь, — и как обычно целует в лоб и уходит.

В понедельник Асият будит меня с утра.

Открываю глаза и удивляюсь, она стоит одетая и причесанная передо мной. Как я могла так крепко уснуть, чтобы не услышать шум? Я подрываюсь с места.

— Что случилось? Мы куда-то идем? — тру глаза, думаю, может я все-таки во сне? Но нет, она по прежнему стоит, красивая, передо мной. Немного похудела, щеки по прежнему бледные, взгляд тусклый, но я верю, все пройдет и она вернется к жизни. Я никаких вопросов не задаю, стараюсь обходить эту тему.

— Я ухожу.

— Что значит — я ухожу? — я наспех натягиваю джинсы, которые висят на спинке стула и натягиваю свитер, — я иду с тобой.

— Зачем? Спи, я просто тебя разбудила, чтобы ты не волновалась.

— Я и так буду волноваться, поэтому иду с тобой.

— Ладно, собирайся тогда, выпей чаю. Не хочу, чтобы шла голодная.

— Со мной ничего не случится.

— Малыш голодный, поэтому выпей чаю с бутербродами, — она смотрит пустым взглядом, — я подожду.

— А ты… ты пила? — мне становится не по себе, и в то же время грустно. Она впервые заговорила о ребенке.

Я большими глотками пью горячий чай, обжигаю язык. Тороплюсь, вдруг Асият передумает и пойдет одна? Тогда мне мучатся и волноваться до ее прихода? Нет уж! Бутерброд хватаю с собой, доедаю в такси, которое вызвала Асият.

— В многофункциональный центр, — просит Асият у водителя, мы пристегиваемся и едем молча.

В МФЦ снимаем верхнюю одежду и проходим к стойке администратора.

— Здравствуйте, я хотела бы выписаться с места прописки.

— Выписаться? — я смотрю ошарашенным глазами на Асият, которая спокойно забирает талон и шагает в зал ожидания.