Княжна - Кристина Дубравина

Стены, обшитые вульгарно дорогим красным деревом, делали пространство вокруг Князевой слишком тёмным; буро-алая ковровая дорожка под ногами напоминала пропасть. Лампы, выполненные в виде подсвечников, висели на стенах каждые пять метров, что для такого узкого и тёмного коридора явно было слишком большим расстоянием.

Она вдруг отстраненно подумала, что именно такой интерьер и представляла себе во всём театре, когда впервые от Белова услышала про «Софиты», и, передёрнув плечами, ускорилась. Поторопилась по коридору, приказывая себе не цепляться мыслями за то, что сейчас, перед спонтанной встречей с герром Вагнером не имело никакого веса, значения и смысла.

Одна из дальних дверей была открыта, и в ней Анна увидела сидящую за столом Анастасию. В приёмной она уже не дёргалась панично, будто в своей среде была. Девушка сидела за столом, по всей видимости, из дуба, и перебирала какие-то документы, не переживая за их содержимое.

Подняла голову, чутко заметив на себе чьё-то наблюдение, и встретила взор помощницы режиссёра. Подозвала девушку к столу, свободной рукой нажала кнопочку на телефоне, соединяющим её с генеральным директором, и проговорила:

— Герр Вагнер, к вам фрау Князева.

Анна от такого обращения мысленно усмехнулась; надо же, какая статусность! Её Вагнер, интересно, так же назвал, когда требовал к себе позвать?

Глупый, поверхностный интерес пропал, когда Князева услышала искаженный динамиками телефона голос Кристиана:

— Пусть проходит.

И, если сравнить этот голос можно было бы с чем, то Анна обязательно бы вспомнила озвучку «Крёстного отца», которого просто обожал Валера Филатов. Дон Корлеоне так важно и статусно не говорил, как тот же Вагнер, позволивший Князевой зайти в его кабинет.

Ане признавать того не хотелось, чтобы саму себя на страхе не поймать, но лёгкие сузились, став объемом не больше кулака.

Один вздох стал максимумом возможностей Князевой, когда секретарша подошла к двери и открыла её перед Анной, приглашая ту внутрь.

Хотя за спиной Князевой и был длинный пустой коридор, она, увидев за столом босса, поняла, что отступать ей стало некуда.

Так, как Вагнер, выглядеть могли бы в будущем дети, родившиеся с золотой ложкой во рту и кутавшиеся в шёлково-атласные пелёнки. Видно было, что Кристиан при себе имел деньги большие, грязные, и понимал это, отчего и не отказывал себе ни в каких прихотях. Герр сидел в окружении дорогой мебели, в достойном костюме, какой без жалости сможет выбросить, если случайно плеснёт коньяком на пиджак.

— Проходите, Анна, — позвал её Вагнер. Девушка с электрическим щелчком в своей голове вдруг поняла, что слишком долго стояла на пороге, слишком прямо рассматривала босса, которого видела в первый — и последний — раз больше двух лет назад.

Челюсти поджались вплоть до тупой боли, когда Князева, отругав себя коротко за такую роскошь, шагнула всё-таки внутрь кабинета. Настя, что так и держала для неё дверь, с внимательно-напуганным выражением лица проводила Анну взором, а потом вернулась на своё место.

Помощница режиссера остановилась в полутора метрах от стола Кристиана Вагнера, мысленно приметила, что дверь не закрылась на замок.

Ком в горле, пульсацией своей напоминающей гнойник, стал чуть меньше.

Она посмотрела в лицо Вагнеру, чуть присела, подобно представителю Виндзорской династии{?}[Нынешняя правящая династия Великобритании.]. Поздоровалась сдержанно в надежде, что Кристиана не заинтересуют излишне крепко сжатые перед грудью руки:

— Доброе утро, герр Вагнер.

— Здравствуйте, Анна, — повторил её полное имя мужчина, отчего девушку чуть передёрнуло, как от неприятной щекотки. Полную форму имени своего Князева любила, но голосом Вагнера та звучала… отталкивающе.