Княжна - Кристина Дубравина

Князева не увидела, как Ларина, тихо ругнувшись себе под нос, поспешила, зацокала тонкими каблуками к раздевалкам, к которым уже должна была подтянуться труппа, играющая в «Возмездии». Ребята, вероятно, очень обрадуются такой новости!..

В спины обоим девушкам смотрела покойная Виктория Дмитриевна.

Новый рабочий день для большинства актёров и работников «Софитов» начался со скандальных по громкости новостей: меньше, чем за две недели до премьеры новой пьесы, на которую генеральный директор возлагал особые надежды, произошла «рокировка» режиссёра. Анна злилась, что тратила драгоценные часы своего рабочего дня на объяснения и успокоения гримёров и костюмеров, звукооператоров и актёров. Она старательно лицо держала, выслушивая восклицания труппы, близкие к паничным; актёры, узнав о смене режиссёра, утверждали, что «не справятся», что «их ждёт провал».

Аня дала им время чуть поистерить, но на второй час разговоров, как считала, ни о чём, терпение Князевой стало иссякать.

С актёрами она говорила примерно так же строго, как в привычке с ними разговаривала сама Сухорукова. Старалась даже чуть жёстче звучать, чтобы никто явно не посчитал её излишне мягкотелой. Недостойной должности главного театрального режиссёра.

Жалкой.

Анна дёрнула щекой и приподняла подбородок в ответ на шум-гам, созданный усилиями перенервничавшей труппы. Сказала на полтона громче привычного, перекрывая говор актёров массовки, паникующих сильнее главных ролей:

— Я понимаю, что смерть Виктории Дмитриевны сродни с ударом под дых. Она наступила крайне неожиданно для всех нас и, вероятно, далеко не в самый… удачный момент, — стелила мягко Князева, старательно заглядывая в глаза многоликой толпе.

По доле секунды, но каждому Анна в лицо смотрела со скорбно-доброй улыбкой, какой старалась расположить.

Вышло неплохо. Диана с сомнением хмурила брови, но молчала. Остальные актёры переглядывались то между собой, то с самой Князевой играли в гляделки. Миша Призовин, которому досталась одна из главных в «Возмездии» ролей, вообще на Анну смотрел с откровенной поддержкой — вроде, Сухорукова парнишу кошмарила ужасно, так что, не удивительно.

Князеву добрый взор не растопил. Она, напротив, лишь твёрже отчеканила, играя на контрасте:

— Но вы, думаю, все взрослые люди. И понимаете прекрасно, что любой человек, в принципе, смертен. И это нормально.

Главный зал, стены которого слышали много оваций, погрузился в тишину. Актёры толпились у ступеней, у сидений, но лишнего звука и движения себе позволить не смогли. Строга была в словах и взглядах девушка, какая меньше часу назад представилась им исполняющей обязанности Сухоруковой, и ощущалась её речь словами классного руководителя, вбивающего в тридцать две головы какие-то простые жизненные истины, против которых не попрёшь.

Но этой строгостью Анна и обратила к себе чужое внимание и какое-то подобие уважения. Конечно, никто не любил излишне требовательных и строгих начальников.

Но бесхребетных людей, занимающих высокие посты этих самых начальников, не любили ещё сильнее.

— Я не буду отрицать, что гибель фрау Сухоруковой выбила у некоторых землю из-под ног, — признала Анна, создавая видимость «демократии», но в следующие секунды подметила сдержанно: — Но и вы, тогда, согласитесь: смерть одного человека, даже такого важного, как Виктория Дмитриевна, не должна быть поводом бросить всё.

— Мы работаем в прошлом ритме? — уточнил Миша, какой в труппе был с момента основания «Софитов» и точно помнил Князеву ещё переводчицей, появляющейся исключительно в звукозаписывающей студии и то, на считанные часы.

— Мы работаем старательнее, чем до того.

В тишине зала кто-то ахнул, как в возмущении, но стих спешно, не высказывая недовольства вслух.