Княжна - Кристина Дубравина

— Да… Было время, — она не стала ладони освобождать, чтоб посмотреть на украшение. — Вроде, недавно только побаловала себя. А уже почти год прошёл, в декабре же Сухорукова к себе позвала…

— Не думаешь новое колечко взять себе? — спросил Пчёла, не распрямляясь; казалось, в полный рост встанет, от перил оттолкнется — и кости станут мягкими, как желе, сгибаясь под тяжестью мышц, вен и сухожилий.

Князева в кокетстве, какое ей, по всей видимости, самой нравилось, увела взгляд в левый нижний угол:

— Праздников пока никаких не ожидается.

— Ах ты хитрюга! — воскликнул, смеясь, Пчёлкин, и всё-таки себя пересилил. Плечи назад откинул, перехватывая в объятья Анну под смех её, чуть покружил девочку, причитая:

— Что, становление режиссёром — не такой веский повод, как достижение должности его помощника?

Девушка за плечи его ухватилась, улыбаясь так, что заболели щёки.

— Веский! — не отрицала Аня. — Но… — и снова эта хитрая улыбка, которой она невесть с кем игралась. — …повторяться не хочется. А так, до Нового Года ещё два с половиной месяца, до восьмого марта — ещё больше.

— А как же день рождения? — спросил хитро Пчёла.

Мелочь в кармане ощутимо потянула вниз пиджак, тяжестью перекладываясь на плечи. Ладони его с крепостью сомкнулись на талии Князевой, которая чуть ли не ослепила Витю блеском задорным в зрачках.

— Не зубоскаль. Из нас двоих явно не мне стоит намекать о подарке на почти-юбилей, знаешь ли.

Витя с напускной важностью вскинул подбородок, будто назад откидывал растрепавшиеся от ветра и Аниных ласк волосы.

— Да-да, я именинник, — он довольно из стороны в сторону покачал головой, подставляя её то под лунные лучи, то под свет от фонарей. Князева хихикнула жестом, которого до того бы никогда себе не приписала, и подбородком упёрлась в грудь мужчине, на него смотря снизу.

Кадык дёрнулся от глотка, будто на шею Вите удавку накинули, когда бригадир с намеренной важностью вдруг поправился:

— Хотя, нет. Не именинник.

Аня уже думала его спросить, отчего же он себя праздника, о котором говорил много, лишил вдруг, но быстро поняла ответ. Именинником, если разобраться, был тот, кто отмечал именины, а не день рождение. И, так если разобраться, Пчёла действительно им и не являлся…

Князева наклонила голову, вместе с тем и корпус, чуть в объятии раскачиваясь с Витей, как маятником.

На миг показалось, что с брусчатки моста в воду падать камни стали, что тот сыпаться вдруг стал под ногами их, но это прошло, когда Анна призналась:

— Никогда не знала даты своих именин. Их же несколько?

— Ага, — кивнул Пчёла. В горле стало сухо, как от горстки мелкого сухого песка, когда у него дрогнули пальцы, а вместе с ними и какие-то особенно чувствительные сердечные мышцы.

Он как бы невзначай сказал:

— У тебя, кстати, сегодня.

— Да ладно, — вскинула брови Князева в несильном, но приятном удивлении. Она на Пчёлу посмотрела, заприметив вдруг, как из болезной красноты он стал вдруг бледным. Луна, что ли, так светит странно?..

— Прямо перед твоим днём рождения, надо же…

— Так, может, я колечко на именины тебе подарю?

Князева почти рассмеялась, но какая-то смутная догадка вкупе с формулировкой Витиной кольнула под рёбра, подобно шпагой. Но лезвия острого из сердца Аниного не вытащили, а внутри оставили, позволяя металлом чувствовать кровяные толчки.

А Витя, взгляд которого с высоты его роста стал казаться будто новым, незнакомым, руками, что почти закаменели на талии Князевой, ладони её поймал.

Холодные у неё руки. Такие согреть хотелось — хотя дыханием, хоть пальцами, хоть поцелуями беглыми.

Всё. Нет пути назад. Всё или ничего.

— Ань…

Она догадалась.