Английская романтическая поэзия - Грищенков Р. (2014)

Он склонился к нему, и за руку взял,

И, целуя, привел его к матери,

В то время как, бледная, в долине пустынной,

Она искала любимого мальчика.

Колыбельная песня

Перевод К. Бальмонта

Сладость снов, сойди, как тень,

Сон, дитя мое одень.

Сны, сойдите, как ручей,

Лунных ласковых лучей.

Сладкий сон, как нежный пух,

Убаюкай детский слух.

Ангел кроткий, сладкий сон,

Обступи со всех сторон.

Смех, сверкай во тьме ночей

Над отрадою моей.

Будь с ним лучшей из утех,

Материнский нежный смех.

Каждой жалобе шепни:

– Задремли и отдохни.

Каждой жалобе скажи:

– Крылья легкие сложи.

Спи, дитя, счастливым сном,

Целый мир уснул кругом.

Спи же, спи, родимый мой,

Я поплачу над тобой.

Предо мной священный лик

На твоем лице возник,

Твой Создатель здесь, во сне,

Горько плакал обо мне.

Как невинное дитя,

Плакал, глазками блестя,

О тебе и обо всех,

И слезами смыл наш грех.

И теперь глядит, любя,

Он с улыбкой на тебя,

В снах ребенка спит он сам.

Мир Земле и Небесам.

Книга Тэль

Перевод К. Бальмонта

1

Дщери Серафима водили кругом

Свои золотые стада,

Все, кроме младшей: бледная,

Искала она сокровенного воздуха,

Чтоб увянуть, подобно утренней ясности,

Уйти от смертного дня своего.

Вниз по реке Адоне

Слышится нежный голос ее,

И как капли рассветные, капли росы,

Упадает тихая жалоба.

«О жизнь вот этого Ключа,

Жизнь нашего Источника.

Для чего увядает водный лотос?

Для чего увядают эти чада Источника,

Рожденные только затем,

Чтоб улыбнуться и пропасть?

А! Тэль – как взнесенная влагою радуга,

И как уходящее облако,

Как отражение в зеркале,

Как тени в воде,

Как детские сны, как улыбка на детском лице,

Как голос тоскующей горлицы,

Как день преходящий, как музыка в воздухе.

А! Если б хоть лечь мне тихонько,

Головою тихонько припасть,

И спать так, дремать,

Сном тихим, сном смерти,

И слушать тихонько голос Того,

Кто ходит в саду в вечернее время».

Дыша меж смиренных трав,

Скромная Лилия Долины

Отвечала кроткой девственнице так:

«Я водная поросль, произрастание,

И такая я малая,

И люблю я быть в низких долинах,

Такая я слабая,

Что едва мотылек золотистый

На главе моей может присесть.

Но меня Небеса посетили,

И Тот, Кто взирает с улыбкой на все,

Проходя по долине,

Каждое утро,

Длань надо мною Свою простирает

И мне говорит:

„Радуйся травка смиренная,

Новорожденный лилейный цветок,

Кроткая дева долин молчаливых и скромных ключей;

Ибо ты будешь одета в сияние,

И будешь напитана манною утра,

Пока летний зной не растопит тебя,

Близ ручьев и ключей, чтоб ты расцвела

В бессмертных долинах”.

О чем же печалится Тэль?

О чем же вздыхать владычице Гарских долин?»

Она умолкла, в слезах улыбнулась,

И замкнулась в своем серебристом святилище.

И ответила Тэль:

«О, смиренная дева мирной долины,

Дары свои тем отдающая, кто не может потребовать,

Безгласным, усталым; дыханье твое

Питает ягненка невинного,

Он вдыхает воздух одежд твоих млечных,

Он срезает твои цветы,

А ты глядишь, улыбаешься прямо ему в лицо,

Стирая с его кротко-мягкого рта

Заразительность пятен.

Твое вино очищает

Золотистый мед;

Твое благовонье, которое ты рассыпаешь

По каждому малому листику возникающих трав,