Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

Я слышала, как Кати Маллой сказала Майклу:

— У источника Святого Джеймса есть cillín. Мы можем…

— Вы не можете! Не можете! Не хороните его на неосвященном кладбище, Майкл, только не там! Прошу тебя, только не там! Только не на неосвященной земле! Вместе с некрещенными детьми, чужеземцами и самоубийцами? Только не там!

— Мы должны это сделать, Онора, — сказала Кати Маллой. — Если Майкл попытается похоронить его на церковном кладбище, отец Джилли…

Я закрыла глаза.

— Пожалуйста, не нужно!

— Онора, — вмешалась мама, — он сейчас в любом случае у Господа, что бы там ни говорили священники. А ты должна заботиться о своих живых детях. Пусть Майкл похоронит твоего сына. Это все к лучшему.

— Я отмечу это место, Онора, — заверил меня Майкл.

Мама рассказала Пэдди и Джеймси, что у них теперь есть на небесах маленький братик-ангелочек и что, когда они будут читать молитвы, он обязательно услышит их. И что бы ни говорили вокруг, их братик все равно на небесах.

Тогда я оставила их. Всю следующую неделю в нашем домике пролежала какая-то женщина, но не я — не Онора Келли. Я была в иных краях. Блуждала в своих грезах и не хотела возвращаться.

* * *

— Услышь меня, волшебная фея! Оставь ее! — Это голос бабушки. — Оставь ее! Вернись, Онора.

Я почувствовала, как ее костлявые руки трясут меня за плечи, потом другие руки — руки Майкла, и вот я уже сижу, припав к его груди.

Он поцеловал меня в лоб.

— Ты спала, Онора, очень долго спала, но сейчас нам необходимо, чтобы ты проснулась.

— Вот, alanna, поешь.

Это уже голос мамы. Она поднесла к моим губам чашку.

Я думала, что это крапивный чай. Но в чашке оказался бульон, бульон из рыбы. Я распробовала в нем кусочек сельди, ломтик лангуста. И начала жевать.

— Молодец, Онора, хорошая девочка, — похвалил меня Майкл. — Твой отец с ребятами привез домой отличный улов.

Потом снова заговорила мама:

— Мне нужна твоя помощь, Онора, чтобы продать рыбу под Испанской аркой. Пойдем, Онора, просыпайся! Мы должны побыстрее продать рыбу, иначе она протухнет.

— Сколько нам ни обещало правительство, а засолочный цех для рыбы так и не открыли.

Я не сразу поняла, что эти слова прозвучали из моих уст.

— Слава богу, ты вернулась к нам, a stór, — сказал Майкл.

* * *

— Свежая селедка! Лангусты! Еще живы-ы-ые! — выкрикивала я, протягивая лангустов в красноватых панцирях и щелкая их лапками.

Мы снова стояли под Испанской аркой, но уже не болтали беззаботно с кладдахскими женщинами, не перебрасывались шутками с покупателями. Наконец-то у нас появился приличный улов, но необходимо было продать его сегодня, сейчас, или же придется бросить груды рыбы гнить прямо на рынке. Не было времени лечить мое тело и мою душу. Мы нуждались в этих деньгах.

За нами внимательно наблюдали три женщины с детьми. Одетые очень бедно, они стояли на краю рынка, а потом подошли к нам. Старшая среди них — вероятно, бабушка — прошептала:

— Прошу вас, во имя любви к Господу…

Две молодые женщины со своими детьми остались стоять у нее за спиной.

Я взглянула на маму. Та кивнула мне. Я завернула три лангуста в кусок газеты и протянула им.

— Сварите их в большом котле, — сказала им мама по-ирландски.

Судя по их виду, и котлы, и посуда, и родной дом остались для них в далеком прошлом. Похоже, их выгнали с земли, но они были слишком гордыми или слишком боялись, чтобы идти в работный дом.

— Спасибо вам, — поблагодарили женщины по очереди.

— Благослови вас Господь.

«Где они спали?» — вдруг подумала я. Под навесом в какой-нибудь канаве? Двое детей были по возрасту как Пэдди и Джеймси, а еще двое — и того меньше. Матери крепко держали их за меленькие ручки. Сильные женщины. Они найдут способ приготовить этих лангустов.