Черные паруса - Аластер Рейнольдс (2019)

Я увидела в этом образе предостережение о том, что Сурт сделает независимо от моего участия. И это было невыносимо. Во мне вспыхнул гнев, подобного которому я никогда не испытывала, за исключением, пожалуй, того мига полной одержимости, когда прижала нож к горлу Фуры. Но это случилось несколько месяцев назад, когда Боса была еще жива и когда ее психологическое влияние на меня было на пике.

Я думала, что избавилась от нее – или почти избавилась.

Но это было не так.

Я схватила Сурт за шею, сгребла кожу в ладонь, вонзила в нее ногти. Движение было таким стремительным и яростным, что я могла легко сломать ей позвоночник. Лютый гнев исходил из чуждой части моего разума – но при этом был столь же естественным, как и любой порожденный моей сутью импульс. Сурт завизжала, и этот визг, думаю, стал тем спасительным вмешательством, которое разрушило чары, лишив Босу власти надо мной.

Я отпустила Сурт, ахнув от потрясения и стыда, и ужас, отразившийся в ее в глазах, наверняка был безупречной копией моего собственного ужаса.

– Я н-не хотела… – заговорила я сбивчиво. – Я не хотела так поступать. Прости. Я всего лишь… – Я отдернула руку, охваченная отвращением к самой себе. – Это корабль. Я подумала, ты… собираешься подвергнуть нас опасности…

Сурт тяжело дышала. Несколько мгновений она молчала, потом потерла шею, где остались следы моих пальцев, белые серповидные впадины – я вонзила ногти почти до крови.

– Все в порядке, Адрана.

– Нет, вовсе нет. Мне не следовало…

– Все в порядке. Потому что это была не ты, не совсем ты. – Она смотрела на меня, как на змею – полудохлую, но вполне себе ядовитую. – Это была она, да? Мы взорвали ее тело, но это не могло стать концом ее жизни, что бы там ни думала Фура. Ее частичка останется у кого-то до тех пор, пока не взорвется Старое Солнце.

– Ее нет, – заявила я, убеждая не столько Сурт, сколько себя. – Просто я… потеряла контроль.

– Может, и так. – Сурт опустила руку, и ее дыхание начало выравниваться. – Но тогда вопрос: уверена ли ты, что это не повторится? Мне бы очень не хотелось, чтобы она вернулась насовсем.

* * *

Сурт больше не упоминала о моем поведении, за что я была ей очень благодарна. Я напугала ее, но в той же степени напугала и себя. Я взорвалась не хуже Фуры – а если учесть, каким внезапным оказался этот всплеск ярости, то он шокировал еще сильнее, чем любые поступки моей сестры. Я видела, как светлячок вцепился в мою сестру, как он формировал ее темперамент. Нельзя было отрицать, что это пугало меня и заставляло тревожиться насчет дальнейшего развития событий. И все же светлячок был лишь соучастником перемен, которые Фура добровольно навлекла на себя, способствуя ожесточению своего характера, начавшемуся в тот момент, когда ей пришлось спасаться на «Скорбящей Монетте». Я полагала, что светлячок усиливал ее настроение и делал его перепады более головокружительными, но не думала, что паразит сам по себе является главным инициатором этих изменений. Скорее, он реагировал на естественные закономерности ее темперамента, искажая их по ходу дела, но при этом никогда не бывал единственной причиной происходящего.

А вот со мной в тот момент, когда я схватила Сурт, случилось нечто иное. Я по-дружески переживала, в глубине души опасаясь, что Сурт может совершить какую-нибудь глупость, если поддастся своим страхам, позволит им усилиться. И в мгновение ока это беспокойство превратилось во всепоглощающий императив, в совокупность мыслей и действий, исключающую всякое интроспективное рассмотрение. Все, что имело значение, – это сохранение корабля; в тот момент Сурт стала не более чем неисправной деталью, которую требовалось изъять, заменить.

Слава всем мирам за то, что она взвизгнула, – без этого отвлекающего фактора, наверное, я вполне могла ее прикончить. Ярость утихла, сменившись горьким раскаянием, но я ни на мгновение не усомнилась, что проросшее семя все еще во мне.