Чёрный ход - Генри Олди (2020)

— Если вам захочется пострелять по плодам фантазии средь бела дня, при большом скоплении народа — так и быть, я закрою на это глаза. Стреляйте в своё удовольствие!

«Не убоюсь тем народа, — поёт гармоника, — которые со всех сторон ополчились на меня…»

— Раньше я так и делал, — Пастор убирает инструмент ото рта. — Стрелял, мисс. Молодой был, глупый. Это закончилось для меня островом Блэквелла. Мне повезло, могли и повесить. Если я продолжу в том же духе, обязательно повесят. Свидетели с лёгкостью подтвердят, что я стрелял в вашего работодателя, но промахнулся. Да и вы, осмелюсь предположить, с радостью дадите показания. Нет уж, я лучше так, под покровом ночи. Или в уединённом месте, где нам никто не сможет помешать. В земле, знаете ли, пустой, иссохшей и безводной.

— Никто не сможет помешать? Вы ошибаетесь.

— Это уж как Господь рассудит. Вам это не кажется смешным, мисс?

— Шиммер, мисс Шиммер. У меня та же фамилия, что и у дяди, мир его праху. Что именно мне должно показаться смешным, преподобный? Ваша пальба по воображаемым друзьям?

— Мы, два стрелка, спорим из-за кого-то, кого нельзя привести в суд и заявить: вот пострадавший, а вот преступник! Нельзя принести мёртвое тело: вот убитый, а вот убийца! Разве это не повод для смеха? Воображаемый друг? Отличное определение! Вам известно, какие ужасы творятся в Старом Свете? В Китае? Туркестане?! Там всё началось гораздо раньше, там сейчас у каждого пятого есть воображаемый друг! Даже если я преувеличиваю, ангел всё равно сорвал печать!

— Там светопреставление? Вы называете это так?

— В Старом Свете причина больше не влечёт за собой следствие, мисс. Следствие само выбирает для себя причины! И оно всё чаще останавливает выбор на таких, о которых никто и не догадывается! Время значит что-то другое, чем минуты и часы. Ты стреляешь из револьвера, а происходит выстрел из пушки, отлитой сто лет вперёд…

— Сто лет вперёд? Как это?!

— Сто лет назад — это вам понятно?

— Да.

— А сто лет вперёд — это наоборот.

— Вы безумец, преподобный. Ваши рассуждения не выдерживают критики. Если воображаемые друзья — болезнь, разрушающая Старый Свет, если в том же Китае, как вы утверждаете, каждый пятый ходит с воображаемым другом…

— Продолжайте, мисс Шиммер.

— Эмигранты, ваше преподобие. Они должны были уже навезти сюда целый легион этих самых друзей. Плод фантазии — такой груз, что им можно набить трюмы до отказа, и ещё останется уйма свободного места.

Пастор встаёт. Отряхивается.

— Разумный довод. Это могло бы быть, но этого не случилось. Почему? Вот вам подсказка: Англия более-менее держится. Япония. Австралия. Как думаете, почему?

— Почему?

— Острова, мисс.

— Австралия — остров? Да вы знаток географии!

— И тем не менее. Дело в воде, мисс. В больших пространствах текучей воды.

— Могу лишь повторить: вы безумец, преподобный.

— Вы когда-нибудь предлагали вашему работодателю сесть в лодку? Переправиться на другой берег реки Гудзон? Миссисипи? Делавэр? Такие, как он, даже ручей преодолевают вскачь.

«Плыть. Туда, обратно. Дальше сделка».

«Что за чепуха? Вы хотите захватить меня в плен?»

«Плыть. Серая Сова велеть. Да, нет, что угодно — ты плыть».

Что это за подвиг — сплавать на тот берег?!

Четверо индейцев борются с Пирсом. Висельник при виде петли — и тот вёл бы себя достойнее. Хрипящий клубок катится по земле. Следом бредёт пятый индеец с лодкой на плечах.

«Мир. Туда-обратно, всё хорошо».

Рут вздрагивает. Тёплой летней ночью ей становится холодно.