Чёрный ход - Генри Олди (2020)

— То же самое — мосты, мисс Шиммер. Им трудно проехать по мосту над рекой. Нужен хорошо разогнавшийся паровоз — или лошадь, которая несётся во весь опор. На воде, над водой — они гибнут, мисс Шиммер. Чем сильнее течение, чем дольше время, проведённое на воде, над водой — тем неотвратимей смерть. Если честно, я счастлив, что воздушный шар не способен перелететь океан. Возможно, на большой высоте у них есть шанс выжить над водой… В этом случае нас бы ждали серьёзные проблемы.

— Хватит!

Рут возвращается в проулок.

— Хватит, — повторяет она, прежде чем скрыться. — Вас зря отпустили из сумасшедшего дома, ваше преподобие. Но даже будь вы правы… У меня контракт. Направьте ствол шансера в сторону Бенджамена Пирса — и я всажу вам пулю в грудь. А там посмотрим, окажется она для вас проклятием или благословением.

— Китайцы, — Пастор смотрит ей вслед. — Расспросите китайцев, мисс. Не думаю, что они станут с вами откровенничать. Но мало ли?

— Китайцы? Почему не французы? Ирландцы?

— В Элмер-Крик есть французы? Я удивлён. Европейцы держат язык за зубами: боятся, что их рассказы сочтут бреднями умалишённых. Здесь не любят безумцев, мисс Шиммер. А китайцы… На болтовню диких азиатов не обращают внимания. Они ведь и саранчу едят, вы в курсе? Восьмая казнь египетская, фараон — и тот, почитай, сдался. А они едят и нахваливают…

На Ривер-Роуд голос Пастора уже не слышен. Зато слышна гармошка. Какой псалом, не разобрать. У магазина Фостера в такт подвывает собака.

Глава четырнадцатая

Чёрный ход. — Беженцы. — Рулетка мистера Киркпатрика. — Бароны-разбойники. — Послание в телеге. — Джошуа Редман не останется в долгу!

1

Джошуа Редман по прозвищу Малыш

Джошуа Редман бредёт по прерии.

На востоке небо бледнеет, выцветает. Летние ночи коротки, скоро рассвет. Тахтон уехал далеко вперёд, нечего и пытаться его догнать. Сейчас одинокий всадник подъезжает к лагерю. Придерживает кобылу, чтобы никого не разбудить.

Джош слышит приглушённый тряпками стук копыт Красотки — так ясно, словно это негры из Алабамы лупят в свои барабаны, распевая гимны. Сам Джош не производит ни малейшего шума. Ага, тряпка на правом переднем копыте лошади размоталась или порвалась. Это копыто звучит громче, звонче. Но в лагере — одни сонные глухари: никто не окликнет, не поднимет тревогу.

Едва различимые шорохи, дыхание, шёпот.

Это ещё что? Индейский дозор? Трое, нет, четверо — один такой тихоня, что даже Джош не сразу обнаруживает его присутствие. Индейцы затаились в высокой траве. Следят за лже-Редманом? Похоже на то. Лошади шошонов стреножены, дремлют стоя в ложбине ярдах в трёхстах к западу. Изредка фыркают, топчутся на месте.

Заметить дозор краснокожих? Когда индейцы не желают выдать своего присутствия? Лучшим следопытам фронтира это удавалось один раз из ста!

Увы, сэр, Джошуа Редману сейчас не до гордости. Невидим и неслышим даже для индейцев, Джош бредёт дальше. Запах серы преследует его по пятам. По мере приближения к лагерю серная вонь делается отчётливей. Это от тебя смердит, адский выкормыш?!

И словно в ответ:

— Стой, кто едет!

— Руки держи на виду!

— Назовись!

Надо же! Парни в лагере оказались бдительней, чем можно было предполагать. Джош хлопает себя бесплотной ладонью по лбу: ну конечно! Взрыв на шахте посреди ночи! Если выстрел могли и не услышать, то когда шарахнула динамитная шашка — все проснулись на десяток миль в окрýге!

— Это я, Редман, — тахтон откликается как ни в чём не бывало. — Опустите стволы, ещё пристрéлите меня ненароком!

— Малыш?!

— Ты куда ездил?

— Взрыв слышал?

— А это точно был взрыв, Бенни?

— А что ещё?

— Ну, может, гром…