Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

Ойлиф плотно сжал губы, не отпуская Брудвара цепким, словно хватка волкодава, взглядом. Благословленный Предками отвел глаза. Он сдался, признав, что ему не выиграть это сражение. Ни с фэрлом Ойлифом, ни с Императором. Лучше он согласится отступить сам, чем истребит половину армии и все равно останется ни с чем. Он должен это сделать ради будущего. Ради своих сыновей. Ради тех, кого еще ждут, и тех, кто ждет. Ради таких, какой была Нарьяна.

Свет надежды окончательно померк, а вместе с этим пришло великое опустошение, равного которому вождь прежде не испытывал. Он отверг мысли о великой мечте, отказался от нее решительно и бесповоротно. Собирать кровоточащие свальды по кусочкам, изгонять с родных земель чужаков, надеясь, что еще будет не слишком поздно, – вот что ожидало Брудвара в ближайшие годы. Это, и ничто другое.

– Ты прав, фэрл Ойлиф, – грустно сказал вождь. – Вы все правы: мне больно признавать это, но нам нужно скорее возвращаться. И хочу, чтобы вы знали: я бы пришел к этому решению сам. Я – не безумец, нет. Но не стоило собираться у меня за спиной, после того, что мы пережили, чего достигли, это не делает никому из вас чести.

При этих словах Ойлиф чуть покраснел. Фэрлы виновато переглянулись.

– Ладно, что сделано, то сделано, – продолжил он. – Я забуду об этом недоразумении, но если мы не сплотимся, то нас ждут воистину дурные времена. Нужно признать, что мы недооценили врага. Он оказался слишком хитер и жесток. Но кто же думал, что так все обернется?

– Никто, – гаркнул Фронсуд.

– Никто, – согласился Ойлиф, смягчившись.

– Никто, – прошептала Эльстира, фэрл ройсов, и посмотрела на Брудвара с неприкрытым сочувствием.

– Никто, – качнул головой косматый Дулдалмерджорн.

– Никто, – задумался Игрус – молодой глава свальда лункерсийцев, рослый детина, в ухе которого блестела серьга в форме рыбьей чешуйки. Его отец погиб на Суровых Пустошах, и парень все еще привыкал к новой для себя роли.

– Никто, – повторили остальные.

Достигнув согласия, вождь произнес:

– Мы прогоним проклятых убийц и заставим заплатить за все сотворенное ими зло. Но мы обесценим победы и память павших, если вернемся назад ни с чем. Мы обязаны удержать Арландию и Лумбрию. Обязаны! Империя еще долго будет зализывать раны, нас никто не станет преследовать. Это даст нам время укрепить границы, починить крепости. Да, мы уйдем – вернемся домой, чтобы очистить Эргунсвальд. Но у наших сыновей, а может, и у нас самих, еще будет шанс закончить начатое!

– И сделать это будет куда проще, – закончил мысль рэгсир.

Оставаться без приобретений не хотелось ни одному из фэрлов – все же это была одна из главнейших причин похода. Они оживились, и напряженный тон беседы сразу изменился.

Обсудив, какую часть армии следует оставить для удержания рубежей, и, коснувшись сопутствующих отступлению вопросов, Брудвар объявил совет закрытым.

Через час вождь уже надиктовывал письмо для Райнильфа. Юдвин скрупулезно записывал. В дверь постучали.

– Вождь, с вами желает поговорить фэрл Койун, – сказал стражник.

– Пусть войдет.

Сначала в комнату влетел черный ворон, потом протиснулся знакомый старик с посохом. Он замялся, в глазах мелькнуло сожаление. Этого было достаточно, чтобы Брудвар догадался: дурные вести еще не закончились.

– Юдвин, оставь-ка нас вдвоем.

Парень удалился, фэрл-шаман занял его стул.

– Чувствую, ты не просто так пришел. Давай, Койун, говори. Я вряд ли услышу вести хуже.

Шепот Ветра прочистил горло. Птица села к нему на плечо.

– То, что я скажу, пока не более чем слухи…

– Пока. С дикими племенами все так же начиналось. Никто не верил.