Подсолнух - Ирина Воробей

Татьяне повезло, и именно на этой неделе наступила очередь Адлии.

— Так-то здесь все аккуратные живут, — сказала женщина, когда они шли по темному скрипучему коридору.

Начать Адлия предложила с кухни. Девушка оглядела небольшое помещение глазами и согласилась с ней. Здесь все было разложено по местам. Никто не оставил даже грязной посуды. Толстых слоев пыли, как в квартире у Вадима, она не заметила. Только на полу остались нечеткие следы из-под тапочек у мойки, а, в остальном, все казалось чистым.

— Вообще, уборку мы делаем раз в неделю, — продолжала обучать Адлия. — Естественно, если что-то случается, что-то проливается или разбивается, надо убирать сразу, а не ждать очередной уборки. Раз в полгода делаем генеральную. Пыль во всех сусеках протираем, все шкафы и мебель моем, окна. Я тебе это потом покажу, когда черед придет.

Адлия подробно показала, как правильно выжимать тряпку, как двигать шваброй по полу, в какие закоулки заглядывать. На кухне, пока все это делала она, Татьяна не испытывала особого отвращения. Но, когда они вышли в коридор, и ей пришлось делать все самой, девушка заметила множество неприятной грязи повсюду, отчего желание убираться совсем угасло. Она ведь и у себя дома никогда этим не занималась, поэтому даже не представляла, как может быть грязно.

Татьяна водила шваброй лениво, неохотно и неаккуратно, забывая протирать отдельные участки, особенно труднодоступные. Однако терпеливая и строгая Адлия не уставала повторять, что и как нужно мыть правильно, заставляя ее лезть под тумбу или под раковину, стирать засохшие пятна вручную, проводить шваброй по одному и тому же месту несколько раз, чтобы ни одной пылинки после не оставалось. Девушка поджимала губы и молча исполняла все ее указания, а в душе ворчала.

Впервые придя убираться в туалет, Татьяна не знала, с чего начать. Боялась даже заглянуть под крышку унитаза, как будто из сливного отверстия на нее набросился бы страшный обелиск, полностью состоящий из грязи. Даже резиновые перчатки не казались надежной защитой от полчища микробов, что водились под ободком.

Девушка с отвращением брала моющее средство, с еще большим отвращением поднимала ершик из держателя и, морщась, отворачиваясь и боясь дышать, неуклюже двигала щеткой по стенкам унитаза. Адлия внимательно следила за ней, стараясь скрыть улыбку. Потом Татьяна слила воду, и все заблестело. Результат был виден на лицо. Сделав это один раз самостоятельно, Татьяна почувствовала облегчение. Жизнь продолжалась.

Оказалось, уборку можно пережить и перетерпеть. Зато не надо было каждый день думать о том, где ночевать. Для комфортного сна Татьяна купила накладки для глаз, безупречно затеняющие солнечный свет. И жизнь показалась совсем налаженной. Только денег все еще не хватало.

В среду днем ей позвонила Лада и пригласила опять выступать с ними, только не на Арбате, а на какой-то площади.

Во второй раз Татьяна переживала меньше, но сердце все равно прыгало. Они встретились без Арины. Лада с Юрой стояли возле кофейной будки, держа в руках стаканчики. Лада что-то воодушевленно рассказывала, а Юра внимательно слушал с едва заметными искорками обожания в глазах. Татьяне пришлось громко кашлянуть, чтобы ее заметили.

— О, привет! — тут же отреагировала девчонка и замахала стаканчиком.

Капелька молочного кофе выплеснулась на поверхность крышки. Лада захлебнула ее и сделала глоток. Юра просто кивнул и улыбнулся, а пустую тару выбросил в рядом стоящую урну.

— Сегодня тоже по «Уличному артисту» выступаем? — спросила Татьяна на всякий случай, потому что боялась проблем с полицией.

— Разумеется, — ответила Лада. — Единственное свободное место едва нашли. Там уже на недели вперед все забито.

Все вместе они двинулись к центру площади, где им предстояло выступать.

— Конкуренция, — протянул Юра.

— Капитализм хренов. Хрен этот капитал с такой конкуренцией заработаешь, — ворчала Лада.