Бог Ярости - Рина Кент

Значит, он знал, что она была в этой кофейне с Брэном все это время, поэтому и настоял на том, чтобы мы выпили кофе здесь.

Приятно знать, что у меня есть успешный кузен-сталкер. Кто-то может сказать, что это семейное, поскольку я почти уверен, что на днях поймал Гарета, преследующего Мерседес, и он использовал для этого одну из машин телохранителей.

Но что не очень приятно, так это то, что он также говорит «малыш». Не мог выбрать другое прозвище?

Я украдкой бросаю взгляд на Брэна, а он занят тем, что смотрит на свой кофе, словно в поисках ответа на вопросы гребаной вселенной. Черный, без сахара, как его душа.

Он переплетает пальцы, позволяя им лечь на колени, и я кладу руку на свое бедро, рядом с его, и придвигаюсь ближе, кайфуя от исходящего от него тепла.

Трахните меня. Он опьяняет.

Я просто не могу существовать рядом с ним и не позволять себе прикасаться к нему.

Это пытка.

— Как дела, Нико? — спрашивает меня Глин с легкой ухмылкой.

Иногда ее трудно воспринимать как сестру Брэна. Хотя они и выглядят как брат и сестра, она более беззаботна, чем он когда-либо будет. Она ведет себя спонтанно, в то время как он просчитывает каждый свой шаг. Каждое слово. Каждое действие. Как психопат.

За исключением тех случаев, когда мое тело разговаривает с его, конечно же. Вот тогда-то я и получаю нераскрытую версию своего цветка лотоса.

— Николай, — говорит Киллиан. — Его зовут Николай.

— Но мне нравится Нико, — говорю я с улыбкой.

Надо отдать Брэну должное, он делает вид, будто я ни сказал ни слова, продолжая потягивать свой кофе. Однако я вижу, как подергивается его рука на бедре.

— Правда? — говорит Глин. — Гораздо проще называть его Нико, а не Николаем. Не ревнуй, Килл.

— Да, не ревнуй, кузен. Мы с Глин друзья, верно?

— Ага, — она ухмыляется, и я подмигиваю ей.

Клянусь, я краем глаза замечаю, как Брэн пристально смотрит на меня, но когда я смотрю на него в ответ, он возвращает свой взгляд к кофе.

— Осторожно, Нико, — угрожает Килл с притворным спокойствием. — Ты сам роешь себе могилу.

— Позвольте мне поискать в каком месте, мне не плевать на это, — я делаю вид, что проверяю карманы, а потом достаю два средних пальца. — О, вот, держи.

Глин разражается хохотом, Киллиана это ничуть не веселит, а Брэн все еще зависает в своем телефоне.

Господи. Его умственная игра по игнорированию очень сильна.

— Так чем вы здесь занимались до того, как мы вас прервали? — спрашиваю я Глин.

— Ничем особенным. Мы с Брэном любим поболтать.

— Вы, должно быть, близки, — говорю я и чувствую, как Брэн напрягается рядом со мной.

— Да, — говорит она с восторгом. — Мы команда против Лэна.

— Мы не против Лэна, — он впервые заговорил, голос спокойный и ясный, как неподвижная гора. — Он наш брат.

— Да, но он не ведет себя как брат.

— Сейчас не время и не место для этого разговора, — говорит он в упор, и хотя голос его звучит спокойно, в нем чувствуется твердость.

Услышав, как он говорит таким тоном, я понял, что его добрый образ — это всего лишь образ. Он на самом деле немного контролирует себя. Ладно, много. Невротично.

Он делает вид, что его все устраивает, но в глубине души он пытается манипулировать ситуацией, чтобы она сложилась именно так, как он хочет. Он придирчив, замкнут и дотошен. А еще трудный и ворчливый. Тихие — самые чертовски опасные.

— Как скажешь, — Глин надулась. — Ты все равно всегда пытаешься найти ему оправдание.

— Он мой брат-близнец.

— Да, хорошо, — она закатывает глаза и агрессивно прихлебывает из своей чашки, пока Килл гладит ее по плечу.

Я вижу возможность и, черт возьми, пользуюсь ею. Поскольку голубки увлечены друг другом, я кладу свою руку поверх руки Брэна, и он замирает, его рука слегка подрагивает под моей.