Деревья умирают стоя - Алехандро Касона (1949)

Бабушка . Зато они все наполнены, как будто я уже с ним. Я много раз такое чувствовала, когда получала письма: все верчу и верчу конверт, а не открываю, даже зажмурюсь и стараюсь угадать, что там внутри. Как будто глупо это, но так письма длиннее. (Снова насторожилась.) Слышишь?

Хеновева . Это опять ветер. Теперь уж недолго.

Бабушка . Ничего. Как будто вертишь конверт… (Вздыхает.) Какая она?

Хеновева . Кто?

Бабушка . Кто же может быть? Изабелла, его жена.

Хеновева . Разве он вам не описывал?

Бабушка . Что ж с того? Влюбленные все видят по-своему. Не думай, я на нее не сержусь. Только — приходит откуда-то девушка…

Хеновева . Ревнуете к ней?

Бабушка . Может быть… Воспитываешь, растишь его, день за днем. И корь с ним перенесешь, и алгебру. А она — вот так просто — откуда ни возьмись, придет и своими беленькими ручками заберет его у тебя. Хорошо еще, если она его достойна. (Внезапно встает.) Ну, теперь слышишь?

Действительно, слышен шум подъезжающего автомобиля.

Хеновева . Теперь — да!

Свет фар за стеклом террасы. Наверху лестницы появляется Фелиса . Дважды — звучит гудок автомобиля.

Фелиса . Сеньора, сеньора… Они уже тут!

Бабушка . Беги, Фелиса, открывай! Скорее! (Останавливает Хеновеву.) А ты постой. Останься со мной. Я знаю, я выдержу, но все-таки…

Звонок. Фелиса бежит к двери. Веселый голос Маурисьо.

Голос . Бабушка! Открывайте, а то я влезу в окно! Бабушка!

Звонок звенит не переставая.

Бабушка . Слышишь? Такой же сумасшедший! Как тогда!

Первым появляется Маурисьо , на секунду останавливается в дверях. За ним — сеньор Бальбоа и Изабелла несут саквояжи. Фелиса несет чемодан, ставит на пол и убегает за багажом.

Бабушка . Маурисьо!..

Маурисьо . Бабушка!..

Бабушка . Наконец!..

Крепкое объятие, бабушка целует его, отстраняет, смотрит на него, плачет, смеется, снова обнимает. Маурисьо быстро переводит все в шутливый тон.

Маурисьо . Кто сказал, что моя старушка постарела? У кого же тогда такие сильные руки? Твои прелестные руки… (Целует ей руки.)

Бабушка . Дай на тебя посмотреть. Глаза мне теперь плохо служат… но они помнят, помнят. (Долго смотрит на него.) Господи, как изменился мой мальчик!

Маурисьо . Двадцать лет, бабушка. Целая жизнь.

Бабушка . Теперь неважно! Как будто мы открыли книгу на той же странице. Дай разглядеть… Волосы немножко посветлели.

Маурисьо . И поредели.

Бабушка . Голос стал глубже… сильнее… и, главное, не те глаза… совсем другие… но такие же веселые. Ну-ка, засмейся!

Маурисьо . (смеется) . Глазами?

Бабушка . Вот. Золотая искорка! Вот она, ее я ждала. За нее-то я все и прощала… а ты это знал, бездельник!

Маурисьо (с облегчением) . Ну, хорошо, что хоть что-то осталось.

Бабушка (снова обнимает его) . Мой Маурисьо! Мой! Мой!

Маурисьо . Ты только не плачь. Разве не довольно было слез?

Бабушка . Не бойся, это не те. Это последние. Иди, дай тебя рассмотреть… вот сюда, к свету…

Сеньор Бальбоа, до сих пор стоявший тихо рядом с Изабеллой, делает шаг вперед.

Бальбоа . Постой, Эухения. Маурисьо ведь не один приехал. И, скажу тебе, не в плохом обществе.

Бабушка . О, простите меня!

Маурисьо . Вот твой прелестный враг.

Бабушка . Враг, ну что ты, почему?..

Маурисьо . Думаешь, я не замечал в письмах? «Кто же эта маленькая хищница, которая покушается на мою собственность»? (Берет Изабеллу за руку, представляет ее.) Вот она, хищница. Златокудрая Изабелла, похитительница мужчин. Разве ты не узнаешь ее?

Бабушка . Прошу вас, не обращайте внимания! У него такая манера.

Изабелла . Я привыкла. Мне ли не знать! (Робко подходит к бабушке и целует ей руку.) Сеньора…

Бабушка . Нет, не так. Обними меня (Целует ее в лоб.) Тебе не странно, что я говорю тебе «ты», так скоро. Сразу? Так ведь будет легче.

Изабелла . Я благодарна вам.