Деревья умирают стоя - Алехандро Касона (1949)

Изабелла . Очень, очень довольна.

Маурисьо . По твоему лицу это незаметно.

Изабелла . Так, сразу, немножко трудно…

Маурисьо . Не думала же ты, что мы будем здесь всю жизнь? Ты сама говорила столько раз, что это жестокая игра и что ты не можешь.

Изабелла . Так и было, вначале. Только я знаю, чего мне стоило привыкнуть. Теперь посмотрим, чего мне стоит отвыкнуть. Значит, завтра?

Маурисьо . Завтра.

Изабелла . Ты бы не мог подождать еще немножко? Ну, хоть один день?

Маурисьо . Зачем? Все, что можно было сделать для этой женщины, сделано.

Изабелла . Не для нее, Маурисьо. Теперь — для меня. Мне надо привыкнуть к мысли…

Маурисьо . Я все меньше тебя понимаю. Для начала я поручил тебе исключительно трудное дело. Ты справилась, и с такой невероятной естественностью, как будто ты и впрямь счастливая новобрачная. А теперь, когда мы дошли до заключительной сцены, неужели у тебя не хватит сил?

Изабелла . Я не знаю… Меня пугает именно то, что ты называешь заключительной сценой.

Маурисьо . Прощание? Пустяки! Самое простое из всего: немножко дрожи, когда будешь упаковывать чемоданы… Долгие взгляды, как будто бы ты ласкаешь глазами каждый уголок… Даже говорить не нужно. Время от времени будешь что-нибудь ронять, как будто бы нечаянно. Предмет, падающий в молчании, гораздо выразительнее, чем слово. Почему ты так смотришь на меня?

Изабелла . Я восхищаюсь тобой.

Маурисьо . Опять ирония?

Изабелла . Нет, не ирония. Я правда восхищаюсь. Меня поражает, как все вы, мечтатели, видите ясно только то, что далеко от вас. Скажи мне, Маурисьо, какого цвета глаза у Джиоконды?

Маурисьо . Темно-оливковые.

Изабелла . Какого цвета глаза у сирен?

Маурисьо . Зеленые, цвета морской воды.

Изабелла . А мои?

Маурисьо . Твои?.. (Задумался. Подходит к ней, чтобы рассмотреть. Она опускает веки. Он растерянно улыбается.) Ты не обижайся. Ты подумаешь, это от невнимания, но я тебе клянусь, что сейчас я даже не смог бы сказать, какие глаза у меня.

Изабелла . Серовато-карие. Когда ты смеешься — с золотой искоркой. Когда ты говоришь, а думаешь о другом — затягиваются такой дымкой.

Маурисьо . Прости меня.

Изабелла . Не за что. (Овладевает собой, улыбается.) И если завтра, когда я буду упаковывать чемоданы, у меня что-нибудь упадет из рук, «как будто нечаянно», не беспокойся, это будет не от волнения, просто у меня хороший учитель. Спасибо, Маурисьо. (Выходит в сад. Там уже сильно стемнело, падают длинные вечерние тени.)

Маурисьо задумчиво зажигает сигарету. Звонок и дверь, Фелиса бежит открывать. Из своего кабинета выходит сеньор Бальбоа , в руке у него книга.

Бальбоа . Если это газеты, отнесите ко мне в кабинет.

Фелиса . Слушаюсь, сеньор. (Выходит в переднюю.)

Бальбоа . Ты не эту книгу искал? «Последние открытия в археологии».

Маурисьо . Они меня не интересуют. Я сам только что сделал одно сенсационное открытие.

Бальбоа . Ты? Когда?

Маурисьо . Вот сейчас. В результате длительных разысканий, я пришел к выводу, что я полный идиот. (Бросает только что зажженную сигарету и идет в сад, крича: «Изабелла»!)

Возвращается Фелиса .

Фелиса . К сеньору пришли.

Бальбоа . В такое время! Я никого не жду и никого не принимаю.

Фелиса идет в переднюю, в дверях появляется Другой .

Другой . Меня примете. Слишком большое путешествие я проделал, так что придется принять.

Бальбоа . По какому праву вы врываетесь в мой дом? Оставьте нас, Фелиса.

Фелиса уходит.

(Зажигает свет.) Кто вы такой?

Другой (делает несколько шагов вперед. Бросает шляпу на кресло) . Неужели я так изменился за последние двадцать лет?

Бальбоа (окаменел, говорит чуть слышно) . Маурисьо…

Другой . Не вижу, чему так удивляться. Как будто я привидение. Разве вы не получили телеграмму, сообщающую о моем прибытии?