Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Я заканчиваю. Я глубоко убежден, что идеи, высказанные мною с этой трибуны, идеи, будучи воплощены в жизнь, обеспечат все условия для выполнения соответствующей правительственной программы, что они, эти идеи, примиряют и согласуют между собой свободу, справедливость, финансовые нужды, требования порядка и все те великие принципы, которыми должны руководствоваться народы и человечество в целом. Я настолько убежден во всем этом, что мой проект никак нельзя назвать утопией. Совсем напротив, я искренне верю, что если бы, например, Наполеон вернулся в этот мир (восклицания справа) и если бы ему сказали: вот две системы; по одной полномочия правительства ограничиваются и, следовательно, снижаются налоги; по другой полномочия правительства расширяются до бесконечности и, следовательно, налоги растут, и Франция стонет и обессиливает под их гнетом, – я уверен, что Наполеон сказал бы, что самая настоящая утопия – вот эта последняя система, так как гораздо труднее установить и поддерживать высокие и сверхвысокие налоги, чем принять систему, с описанием которой я выступил с этой трибуны.

Наверное, меня спросят, почему сегодня и так как-то вдруг я выступаю против налога на напитки. Сейчас отвечу. Я изложил систему, теорию, согласно которой, как я хотел бы, должно действовать правительство. Но поскольку я еще ни разу не встречал и не видел правительство, которое взяло бы на себя задачу, полагаемую им как своего рода полусамоубийство, и которое сняло бы с себя излишние и ненужные полномочия, я чувствую себя обязанным как-то заставить его переменить свое поведение, а сделать это я могу, только лишив его средств и возможностей продолжать следовать губительным путем. Поэтому, именно поэтому, я голосовал за снижение налога на соль; поэтому я голосовал за реформу почтового ведомства; поэтому я буду голосовать против налога на напитки. (Возгласы одобрения слева.)

Я глубочайше, искренне и всячески убежден в том, что если Франция верит в себя, если она твердо знает, что на нее никто не вознамерится нападать, как только она сама откажется нападать на других, вот тогда будет совершенно легко очень существенно – можно сказать, в громадных масштабах – сократить государственные расходы, и это, вместе, в частности. с отменой налога на напитки, будет достаточным не только для того, чтобы выровнять доходную и расходную части бюджета, но и для того, чтобы резко уменьшить государственный долг. (Многочисленные возгласы одобрения.)

Последствия снижения налога на соль1

Немедленное снижение налога на соль дезориентировало кабинет министров, притом в совершенно определенном смысле. Мы изыскиваем, говорят там, возможность новых налогов, чтобы заполнить бюджетную пустоту. Разве не этого хотело и само Собрание? Снижать, потом повышать – это же игра, грустная игра, в которой все игроки проигрывают. Каково же значение голосования Собрания? А вот каково: расходы постоянно растут, и есть только одно средство заставить государство сократить их – поставить его перед абсолютной невозможностью поступить иначе.

Способ, надо сказать, героический. Дело еще усугубляется и тем, что снижению налога на соль предшествовало снижение налога на почтовые услуги, а впереди, по всей вероятности, снижение налога на напитки.

Итак, правительство дезориентировано. Но я утверждаю, что Собрание поставило его в превосходное положение. Оно дало ему великолепный – можно сказать, провиденциальный – повод встать на новый путь, покончить с фальшивой филантропией и с воинственными страстями и, преобразуя свой провал в свой триумф, породить из голосования, которое, как ему представляется, подрывает его положение, – породить безопасность, доверие, кредит, процветание и в конце концов проводить истинно республиканскую политику, основанную на двух великих принципах мира и свободы.

Должен признаться, что после резолюции Собрания я ожидал, что председатель Совета министров поднимется на трибуну и произнесет примерно такую речь: