Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Г-н Бастиа: Вы отвечаете мне тем, что был июнь. А я говорю вам, что если бы у вас не было бы этих больших и громоздких армий, у вас не было бы и июня. (Взрыв смеха справа, многочисленные восклицания и реплики.)

Голос справа: Это то же самое, как если бы вы сказали, что не было бы воров, если бы не было жандармов.

Г-н Берар: Но ведь июнь сделали государственные служащие национальных мастерских.

Г-н Бастиа: Я исхожу из предположения, что хорошо управляют, почти идеально управляют, и в таком случае мне позволительно полагать, что у нас не было бы злосчастных июньских дней, не было бы 24 февраля 1848 г., не было бы 1830 г., ни, быть может, года 1814-го.

Как бы там ни было, свобода и мир – вот две опорные колонны здания системы, о которой я здесь рассказываю. И заметьте, что рассматриваю не как хорошую и добротную саму по себе, а как продиктованную настоятельнейшей необходимостью.

Теперь вот о чем: есть немало людей, которых заботит, и обоснованно заботит, проблема безопасности. Меня она тоже заботит, как и любого другого. Безопасность не менее ценна, чем мир и свобода. Но мы живем в стране, которая настолько, так сказать, плотно управляется, что никто не может и вообразить, что в ней наладится хоть какой-то порядок и безопасность в условиях смягчения слишком жесткой регламентации. Я думаю, что как раз в этой излишней подчиненности правлению и правительству кроется причина почти всех волнений, сумятиц, агитаций, революций, грустными свидетелями, а зачастую и жертвами которых все мы являемся.

Посмотрим, с чем все это сопряжено.

Общество делится на две части: эксплуататоров и эксплуатируемых. (Возгласы «Ну-ну!», шум в зале, попытки прервать оратора.)

Г-н Бастиа: Господа, не надо экивоков. Я совершенно не имею в виду ни собственности, ни капитала. Я говорю лишь о 1800 миллионах, которые платит одна сторона, а получает другая. Быть, я неудачно употребил слово «эксплуатируемые», так как из этих 1800 миллионов значительная часть идет людям, которые оказывают вполне реальные услуги. Поэтому я беру обратно это выражение. (Ропот рядом с трибуной.)

Председательствующий: Господа, прошу соблюдать тишину. Вы находитесь здесь лишь при условии, что ведете себя спокойнее, чем все другие.

Г-н Бастиа: Хочу заметить, что такое положение вещей, такой образ бытия, такие огромные расходы правительства всегда должны быть как-то оправданы или объяснены. Следовательно, намерение правительства делать все, направлять все, управлять всем должно было породить, притом естественным образом, опасные умонастроения в стране. Наше население, которое там, внизу, ждет от правительства всего, ждет от него даже невозможного. (Возгласы «Верно, именно так!»)

Мы говорили о виноградарях. Я видел, как их виноградники побивались градом, и эти люди разорялись, плакали, но не жаловались правительству. Они-то знают, что между градом и правительством нет никакой связи. Но когда вы наводите население на мысль, что все беды – правда, не такие резкие и очевидные, как град, – исходят от правительства, когда само правительство склонно этому верить, поскольку оно получает от народа огромную контрибуцию в виде налогов лишь при условии или под предлогом, что оно сделает что-нибудь благое для народа, вот тогда становится абсолютно ясно, что если таково положение дел и вещей, то вы будете иметь вечные революции в стране, потому что при существовании той финансовой системы, о которой я только что сказал, любое благо, которое может сотворить правительство, оборачивается многократно большим злом, творимым все тем же правительством, собирающим свою контрибуцию.