Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Опираясь на уроки прошлого, я спрашиваю: разве заявлять, что представители могут стремиться получить министерские портфели, не означает затевать коалиции, умножать правительственные кризисы или, точнее сказать, конфликты властей? Предоставляю моим коллегам поразмышлять об этом.

Теперь несколько слов о двух возражениях.

Мне говорят: «Вы усматриваете слишком много вещей в простой допустимости для депутатов войти в правительство. Послушать вас, получается, что без такой допустимости республика была бы раем. Уж не думаете ли вы, что, закрыв депутатам дверь во власть, вы сумеете загасить все страсти? Разве не заявляли вы сами, что в Англии коалиции становятся невозможными, потому что они стали непопулярными, и разве не видели все, как Пиль и Рассел были готовы к вполне лояльному состязанию между собой?»

Такой аргумент можно выразить иначе и кратко: поскольку всегда бывают дурные страсти, сделаем отсюда вывод, что надо заложить в закон пищу и подпитку для самой дурной из всех страстей. Я думаю, что чем больше и чем дольше коалиции творят зло, тем больше они, так сказать, изнашиваются и ветшают. Такое происходит вообще со всеми видами зла, и это еще один мотив, чтобы посеять здоровое зерно в наши законы. Никчемные войны, тягостные налоги, будучи следствиями происков коалиций, научили Англию презирать их. Я не говорю, что нам нужно потратить два или три века, чтобы через страдания воспринять такой же урок. Вопрос заключается в том, не лучше ли сейчас отклонить плохой закон или же лучше принять его, и тогда через сотню лет избыток зла вызовет реакцию, нацеленную на обретение добра.

Говорят еще вот что: «Запретить депутатам входить в правительство значит лишить страну всех крупных талантов, которые обнаруживаются и проявляются в Национальном собрании».

Я же говорю, что, совсем наоборот, оставлять депутатов депутатами означает удерживать их на службе общему благу. А вот показывать талантливому человеку, являющемуся представителем, заманчивую перспективу пребывания у власти, это-то как раз и значит творить в сотню раз больше зла, ибо, войдя в коалицию, он потом не совершит никакого блага, будучи членом кабинета. Его талант, его гений будет повернут против общественного спокойствия и благополучия.

Впрочем, не предаемся ли мы иллюзии, когда воображаем, будто все великие таланты сосредоточены в Палате? Неужели можно поверить, что во всей армии не найдется хорошего военного министра, а во всем судебном ведомстве не сыщешь хорошего министра юстиции?

Если талантливые и даже гениальные люди имеются в Палате, то пусть они там и остаются. Они будут оказывать благотворное влияние на складывающиеся группы большинства и на правительства, тем более что они никак не будут заинтересованы в том, чтобы оказывать влияние злотворное.

Даже если рассматриваемое мною сейчас возражение имело бы хоть какую-то ценность и правомерность, все равно оно блекнет перед несоизмеримо большими опасностями, связанными с деятельностью коалиций, то есть с фатальными последствиями статьи, против которой я выступаю. Можем ли мы надеяться найти решение, которое не содержало бы в себе никаких неудобств и изъянов. Давайте-ка научимся хотя бы выбирать из двух зол меньшее. Со странной логикой выступают софисты, утверждая: ваше предложение имеет маленькое неудобство, в моем предложении неудобств масса; поэтому надо отклонить ваше предложение именно из-за наличия в нем маленького неудобства.

Итак, подведем итог нашему слишком длинному и одновременно слишком короткому повествованию.

Вопрос о парламентских несовместимостях – это сама суть, сама сердцевина Конституции. Мы целый год не поднимали этого вопроса, а его надо решать.

Решение, отвечающее справедливости и общей полезности, зиждется, как мне представляется, на двух ясных, простых и бесспорных принципах: