Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

– Можете. Мне бы очень не хотелось разочаровывать вас, то есть вашего повелителя, Филиппа, – поправилась я, произнеся его имя со сладким вздохом, и сделала вид, будто преисполнилась негой этих воспоминаний. – Став королевой, я, увы, не могу выбирать возлюбленного, руководствуясь одним только зовом сердца, но точно знаю: если мне суждено будет выйти за Филиппа, сердце мое не будет обречено на тоску, как бывает в браке по холодному расчету.

– Ах, мадам, этого не страшитесь! – воскликнул де Фариа. – Страсть, вспыхнувшая между вами и моим царственным господином, никогда не угаснет – она способна весь мир обратить в пепел и наполнить сердца лишенных любви завистников ненавистью!

– Да, – согласилась я, – Филипп как-то сравнивал нас с Антонием и Клеопатрой, с той лишь разницей, что нас ждет счастливый конец, без трагических смертей.

– Разумеется, мадам, – закивал де Фариа. – В ваших силах воплотить в жизнь и свои мечты, и мечты моего господина, вам достаточно лишь дать свое согласие.

Я улыбнулась и протянула де Фариа руку для поцелуя, давая ему понять, что на этом наша беседа окончена.

– Возможно, – промурлыкала я, – но сейчас я слишком потрясена многочисленными переменами, обрушившимися на меня в последнее время, так что не могу позволить сердцу своему одержать верх над разумом. Даже если оно знает совершенно точно, кого я хотела бы выбрать, – добавила я, бросив многозначительный взгляд на рубиновое ожерелье.

Когда де Фариа с улыбкой откланялся и ушел, я тихонько сказала Сесилу:

– Надежда умирает последней, Сесил, держится на плаву до конца и несмотря ни на что. Очень редко она идет ко дну, словно камень, так что мы должны поддерживать ее в сердцах всех моих воздыхателей как можно дольше. Вы говорили что-то о пустой казне, Сесил? – Бросив прощальный взгляд на великолепное ожерелье, я решительно захлопнула коробочку и передала ее советнику. – Продайте его – и в нашей казне вновь зазвенит золото. Но сперва велите изготовить его копию из стекла и убедитесь, что она вышла достаточно искусной, чтобы ввести в заблуждение испанского посла. Мне придется надевать это ожерелье время от времени, чтобы он мог рассказать об этом Филиппу. Для драгоценностей время еще придет, но пока они нужнее Англии, чем мне. Однако прежде всего позаботьтесь о том, чтобы украшение выглядело безупречно – не хватало еще, чтобы при дворе стали шептаться, будто Елизавета, королева английская, носит дешевые стекляшки и распродает драгоценные рубины, принесенные ей в дар самим королем Испании. Нам нельзя выказывать сейчас свою слабость, иначе эти волки растерзают нас, словно новорожденных ягнят.

– Мадам, – с улыбкой восхищения произнес Сесил, – вы – чудо! И не переживайте – я лично за всем прослежу. Когда мой ювелир закончит работу, граф де Фариа не заметит разницы, даже изучая украшение через монокль!

– Благодарю, Сесил. – Я снова взяла его за руку, с улыбкой принимая его комплимент. – Надеюсь, что мне удалось удивить вас не в последний раз. Да убережет меня Бог от наступления того дня, когда мои люди смогут читать меня, словно открытую книгу. Теперь обсудим состав совета… Я оставлю нескольких членов, назначенных Марией, – разумеется, лишь тех, кто был верным англиканцем, прежде чем стать истовым католиком. Но нам нужно влить туда и свежую кровь…

Мы шагали по гравийным дорожкам безлистого сада целый день, обсуждая важнейшие дела королевства.