Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

– Кроме того… думаю… сэр Уильям Пикеринг. – Я улыбнулась и благосклонно кивнула высокому, стройному и невероятно обходительному дипломату, недавно вернувшемуся из Франции с убелившими его виски почтенными сединами, что, впрочем, лишь придавало ему особое очарование в глазах придворных дам. – Вы также присоединитесь к нам. А еще… – я окинула игривым взглядом тронный зал, в то время как каждый из присутствующих мужчин затаил дыхание и беззвучно молился о том, чтобы я выбрала именно его, – еще граф Арундел. – Я ослепительно улыбнулась чуть полноватому молчаливому седобородому католику. – Думаю, ему не помешает насладиться свежим морозным воздухом.

Радостно рассмеявшись, я поспешила выйти из зала, опираясь левой рукой на руку Трусбери, в то время как Пикеринг и Арундел устроили сражение за мою правую руку. Я украдкой оглянулась и увидела Роберта, оставшегося на сцене в полном одиночестве – зато в своей ненастоящей короне и королевских одеждах. Вид у него был столь угрожающий, что я опасалась, что он вот-вот выхватит свой кинжал и вонзит его в спину одного из джентльменов, которых я выбрала для вечерней прогулки.

Даже любимого друга нужно ставить на место. Его уже и так презирали при дворе за излишнюю самонадеянность, он не должен был думать, что моя благосклонность может доставаться ему одному. На следующее утро я и вовсе отказала ему в аудиенции. На завтрак я велела позвать Уильяма Пикеринга и провела с ним наедине целых пять часов, одетая в одну ночную рубашку. Он воодушевленно поддерживал беседу, щедро делясь сплетнями, привезенными из французского двора. У него был такой приятный, мягкий голос, что в его устах даже самые занудные дипломатические грамоты звучали, словно поэзия. Закутанная в шведские собольи меха, я появилась на пороге своей спальни под руку с Пикерингом, болтая и смеясь так, словно мы с ним были давними близкими друзьями, и послала за Трусбери и Арунделом, чтобы пригласить их поплавать со мной на барке. В последний момент я смилостивилась и к Роберту, но уже на берегу отправила его купить нам жареных каштанов, после чего усадила вместе с музыкантами и попросила спеть для почтенных гостей.

– Споешь хорошо – получишь ужин! – глумливо выкрикнула я ему и залилась смехом.

И когда он нехотя затянул песню, я бросила ему каштан, который он даже не попытался поймать. Роберт смотрел на меня таким испепеляющим взором, что казалось, наша барка сейчас запылает. Но я все смеялась и смеялась, наслаждаясь вниманием Трусбери, Пикеринга и Арундела.

Тем вечером я решила отдохнуть от увеселительных представлений Роберта и до ночи слушала Трусбери, который, запинаясь и заикаясь, читал мне вслух из томика стихов. Весь двор пребывал в недоумении, иностранные послы с каждым днем беспокоились все больше – ведь по всему выходило, что я предпочла троих англичан всем царственным и титулованным чужеземцам, которых прочили мне в супруги. Означало ли это то, что наша держава обретет короля из числа подданных английской короны? Придворные уже заключали одно пари за другим. А Кэт, с возрастом становившаяся все серьезнее, хмуро сообщила мне, что Арундел уже заказал себе новый потрясающий гардероб и раздал моим фрейлинам почти две тысячи фунтов, чтобы те отзывались о нем хорошо. Моих служанок попытался подкупить и Трусбери, подарив им драгоценности. А благочестивый Пикеринг, по слухам, в это время обедал в одиночестве, наслаждаясь игрой музыкантов. Они с Арунделом едва не скрестили мечи за право первым пройти к моей двери.

Если в то время, когда я любезничала с тремя своими верными подданными, нам случалось проходить мимо Роберта, я радостно смеялась и восклицала:

– Не знаю даже, господа, кто из вас мне больше по нраву! До чего сложно выбрать! Если бы только я могла взять в мужья всех троих, как бы счастливо мы зажили!