Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

И она поведала мне, что все фрейлины пишут свои имена на клочках бумаги и складывают их в огромную чашу, а придворные подходят к ней и вытягивают имя той, кому должны будут преподнести подарок в этот радостный день. «Да-да, милая, они тянут жребий! – восхищенно восклицала она. – Это может быть какой-нибудь пустяк, скажем, небольшой отрез шелка, кружево, позолоченная лента для платья… Брошь, шелковый цветок, гребень из слоновой кости, фигурка для полочки над камином, книга…» А вечером всех, разумеется, ждал большой пир. «На стол непременно ставят огромную статую Купидона, сделанную из сахара и марципанов, и разнообразные яства, призванные распалить жар любви». Затем обычно начинались танцы. «Нечто похожее на гавот, но по сути – одна большая любовная прелюдия, замаскированная под танец, – продолжала мистрис Хайд, не обращая внимания на мое смятение, хотя с каждым ее словом я все больше расстраивалась и теперь буквально сходила с ума. – А потом начнется маскарад – королева будет купаться в признании и славе, мужчины станут превозносить ее, словно богиню любви». «В этом году, коль скоро у Англии появилась новая королева, на этот раз молодая и красивая, – со знанием дела кивала мистрис Хайд, – думаю, каждый придворный мечтает вытянуть из заветной чаши именно ее имя, дабы ей преподнести драгоценный подарок. Говорят, что книг со стихами, посвященными “милой Элизе”, уже хватит на целую библиотеку».

Я бросила ложку в тарелку, резко поднялась из-за стола, заявив, что мне вдруг стало нехорошо, и ретировалась в свои покои. Я не могла позволить Хайдам увидеть, как я плачу.

Той ночью мне приснилась королева в костюме пчелы, королевы улья. Желто-черный полосатый ее наряд сверкал холодными бриллиантами, а ее огненные кудри венчала корона. За плечами женщины подрагивали накрахмаленные крылышки. Величественная и неотразимая, она танцевала в окружении мужчин – от безбородых юнцов до седовласых старцев, – которые были в костюмах трутней. Круг ее почитателей сужался, каждый из них хотел оказаться поближе к королеве и протягивал ей свой подарок – ожерелья из драгоценных камней, нити жемчуга, броши, серьги, браслеты, кольца, заколки, бархатные шкатулки, украшенные самоцветами, муфты и накидки из горностаевого, собольего или лисьего меха, чудесные хрустальные флаконы с экзотическими духами, вышитые перчатки, отрезы роскошных тканей, золотые и серебряные туфельки, отделанные сверкающими драгоценными камнями, кружево и ленты для платьев, золотые и серебряные подносы, музыкальные инструменты, инкрустированные перламутром или слоновой костью, необычные седла с диамантами и бахромой, турецкие ковры, гобелены, картины и статуи. Пытаясь перекричать друг друга, поклонники наперебой читали ей сонеты и пели песни, восхвалявшие ее красоту, милосердие и прочие добродетели.

И тут в моем сне появился Роберт. Он разорвал тесный круг ее поклонников, прискакав на черном своем скакуне, разогнал этих надоедливых трутней, от страха побросавших свои подарки на пол. Одет он был в такой же костюм, как и все, за спиной его также виднелись тонкие крылышки; его крепкие ноги умелого наездника были обтянуты узкими желтыми штанами, а обут мой муж был в высокие черные кожаные сапоги, начищенные до блеска. Он подхватил Елизавету на руки, усадил перед собой в седло и увез от окруживших их ухажеров, тянущих руки к королеве, выкрикивающих ее имя и молящих ее подарить им свою благосклонность. Но Роберт посмотрел на них свысока, прижал к себе Елизавету, коснулся ее груди, потянувшись к уздечке, и пустил лошадь галопом, увозя свою драгоценную добычу домой. Там он отнес ее на кровать, накрытую алым покрывалом, и они страстно любили друг друга. Но кое-что меня насторожило – даже оставшись наедине с королевой, даже в минуты страсти, Роберт не сводил глаз с вожделенной золотой короны, закрепленной на ее рыжих кудрях.