Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

– Я не хочу забывать! – злобно отвечал Роберт, отталкивая меня и вырывая полы своего камзола из моих рук. – И не забуду! Это – моя жизнь, Эми! Я – не сельский сквайр, которому для счастья достаточно простушки-жены да тепла камина! Настоящая леди, благородная леди, знакомая с обычаями знати, поняла бы, что присутствие ее супруга подле королевы – жизненно важно, если он хочет добиться высокого положения при дворе. Она бы не стала чинить препятствий и выказывать недовольство, не стала бы плакать и жаловаться – просто поняла бы и стала бы поддерживать во всех его начинаниях. Но тебе-то этого точно не понять, потому я и не беру тебя с собой – ты лишь опозорила бы меня на глазах у всех придворных. Коровница Молли и та показала бы себя на твоем месте с лучшей стороны!

Не было больше «нашей» жизни. Была его жизнь и моя, две отдельные, разные жизни, не связанные больше между собой священными узами брака. Узы разорвались, и Роберт был этому несказанно рад. Он словно вырвался на свободу, как узник, которого выпустили из темницы на волю.

Все реже я слышала от него слова любви. Однажды он вихрем ворвался в гостиную, схватил меня за руку, злобно впившись пальцами в мою нежную плоть, и поволок меня в кабинет мастера Хайда. Закрыв за мной дверь, он вдруг заметил мистрис Хайд, гревшуюся на зеленых бархатных подушках у камина, расплылся в улыбке и принес ей свои извинения, с виноватым видом прижимая руку к груди. Она же, очарованная его манерами, даже выпустила из рук свою вышивку, которую тут же уволокла кошка. Как оказалось, он решил провести часть своего драгоценного времени «подальше от придворной суеты», чтобы пожурить меня за «неоправданные траты на такую ерунду, как свечи».

Для мастера и мистрис Хайд и вправду было большой честью принимать у себя меня, жену лорда Роберта, о чем они считали своим долгом постоянно мне напоминать. Не спорю, я была вправе распоряжаться в их особняке, как полноправная хозяйка, и могла делать все, что захочу. Но вмешиваться в управление домашним хозяйством я все же не хотела – я не могла позволить себе претендовать на роль владелицы особняка, ведь это наверняка не пришлось бы по душе мистрис Хайд. Работа, несомненно, отвлекла бы меня от дурных мыслей, но я не хотела вызвать недовольство настоящей хозяйки дома и ее слуг. Но я велела зажигать по вечерам в каждом окне по свече, которые должны были гореть до самого рассвета, чтобы освещать дорогу моему господину, буде ему захочется навестить меня ночью. Так он понял бы, что в этом доме ему всегда окажут радушный прием, и поскорее приехал бы, чтобы заключить меня в объятия. Во время вечерних прогулок я частенько поднималась на невысокий холм и любовалась сиянием горящих в окнах свечей, молясь, чтобы их увидел и мой супруг. Идя по каштановой аллее, я представляла, как усталый путник – Роберт – придет на огонек и снова полюбит меня. Я останавливалась, смотрела, как на небе появляются звезды, и загадывала одно и то же желание – чтобы мой муж поскорее вернулся домой.

И вот он приехал, и все, чего я дождалась, – это счет за свечи, которым он размахивал перед моим лицом, сетуя на мою глупость и «страшное расточительство» и спрашивая, сколько же еще я буду выставлять его на посмешище.

Я нервно теребила пальцами подол своего платья и, едва сдерживая слезы, объясняла ему, что прошу зажигать эти свечи из любви к нему, что хочу показать ему таким образом, что его здесь любят и ждут. Но он лишь насмешливо фыркнул и саркастически воскликнул:

– Это самая большая нелепица, которую я слышал за всю свою жизнь! Я – лорд Роберт Дадли, королевский конюший, и меня с радостью примут в любом доме Англии, сочтя это за великую честь. Так что нет нужды переводить впустую свечи, мне это и так прекрасно известно!