Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Я оплакивала крах последних своих надежд. Но я знала: нельзя оставить все как есть, нельзя просто рыдать в подушку до конца своих дней! Я должна была увидеться с Робертом, даже зная теперь всю правду; моя жизнь зависела от того, смогу ли я убедить его оставить эту дурную затею. Мне нужно было поскорее убраться из Комптон-Верни в более приятное и безопасное место, где я не боялась бы зла, прячущегося в тенях мрачного особняка, а просто доживала оставшийся мне недолгий срок. Роберт и его прислужники не сумеют уменьшить отпущенное мне Богом время с помощью смертоносных ядов, теперь я буду настороже и не позволю им отправить меня на тот свет!

Я решительно вытерла слезы, поднялась с постели и вверила себя заботам Пирто.

– Пожалуйста, – попросила ее я, – помоги мне! Сегодня мне нужно выглядеть по-особенному. Мой вид должен напомнить ему о той Эми, которую он когда-то любил. Помоги мне снова стать той девушкой, Пирто!

– Время на всех нас оставляет свой отпечаток, милая моя, – грустно отозвалась Пирто, – но тебя изменил он, разбив твое сердце и причинив невыносимую боль.

Нянюшка смазала мазью мою больную грудь и наложила свежую повязку, после чего сбрызнула меня розовой водой, чтобы хоть немного замаскировать зловоние, исходящее от сочащихся из опухоли выделений. Затем она помогла мне надеть чудное платье из желтой камчатной ткани, напоминающее о той лютиковой поляне, где мы любили друг друга. Этот наряд был расшит речным жемчугом и волнами золотого кружева. После этого Пирто сделала из моих волос сияющие локоны, пышные золотые кудри, которые наверняка напомнят Роберту о той девушке, которую он полюбил всем сердцем так, что не мог дождаться дня свадьбы. Может статься, он позабудет ту несчастную нежеланную жену со сколотыми и спрятанными под позолоченным арселе волосами, похожую скорее на почтенную матрону. На шею я повязала черную шелковую ленту с янтарным сердечком, подаренным мне когда-то мужем. «Это мое сердце, – сказал он давным-давно, – прими этот дар в знак моей вечной, неиссякаемой любви». Я хотела, чтобы он увидел на мне этот свой подарок. Хотела, чтобы он вспомнил, как подарил мне когда-то самое дорогое – не эту янтарную безделушку, а свое сердце из плоти и крови, бьющееся у него в груди и по сей день.

– Господи, дай мне сил! – взмолилась я. – Пожалуйста, если мне суждено умереть, забери мою жизнь, чтобы этого не могли сделать слуги Роберта или королевы. Если мой супруг не любит меня больше, пускай он просто оставит свои преступные намерения, рак все равно сделает свое дело и я умру естественной смертью.

Затем я глубоко вздохнула, расправила плечи и собрала волю в кулак – я обязательно добьюсь встречи с Робертом!

Мне хотелось поговорить с ним наедине, а не устраивать скандал на глазах у всего двора, обожающего подобные зрелища, а потому сначала я отправилась в Маслодельню в Кью – тот самый небольшой, но великолепный особняк на берегу реки, который моему мужу подарила сама королева. Перед ним раскинулась изумрудная лужайка, по которой вальяжно разгуливали белые павлины. Среди маргариток, ноготков, гвоздик, примул и левкоев сияли античные мраморные амфоры, статуи дойных коров и лавочки в форме деревянных молочных бадей, на которых могла поместиться разве что парочка влюбленных, слившихся в объятиях. Все было таким сверкающим и белоснежным, что я прищурилась и прикрыла глаза рукой. Это великолепие было ослепительнее самого солнца.

На пороге меня встретила домоправительница, приятная круглолицая пухленькая женщина. Ее звали мистрис Марджери Доу. Я спросила, дома ли мой супруг. Нужно отдать ей должное – мистрис Доу мастерски скрыла свое изумление, довольно быстро взяла себя в руки и ответила, порозовев и слегка заикаясь:

– Н-н-нет, м-м-миледи, он… он… он сейчас во дворце! – закончила наконец она.