Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Де Куадра решил проводить меня в конюшни, чтобы по пути поздравить с днем рождения. В тот день мне исполнялось двадцать семь лет – давно пора уже было оставить ребячество и стать настоящей королевой. Время игр закончилось, и я об этом ничуть не жалела, и пускай это время останется для меня сладкими, приятными воспоминаниями. Конечно же, я и впредь буду отвлекаться от государственных дел, при нашем дворе всегда найдутся развлечения, способные порадовать даже самого взыскательного монарха.

Мой отец наслаждался жизнью и даже написал свою знаменитую песню, так что, уверена, и я найду себе занятие по душе, и этого мне будет довольно. Молодость проходит быстро, она мимолетна, не успеешь и глазом моргнуть – а вокруг глаз уже проступают первые морщинки. Так что сегодня, в день, когда мне исполняется двадцать семь лет, я, проснувшись, наконец-то поняла, что должна сделать. Я улыбнулась и уделила должное внимание послу де Куадре, шагавшему рядом со мной. Он как раз говорил, что привез мне чудесные подарки от Филиппа, бывшего соискателя моей руки, который, потеряв надежду, отказался от меня ради другой королевы, но по-прежнему любит меня как сестру, а потому всегда вспоминает обо мне с большой теплотой.

Я не сумела сдержать улыбку, слушая эти сладкие речи, потому как прекрасно знала, что за воспоминания остались обо мне у Филиппа. Должно быть, он никогда не забудет, как подглядывал в смотровое отверстие, проделанное в стене моих покоев, когда я переодевалась или принимала ванну, равно как не забудет и тех дерзких поцелуев, которые я позволяла ему, потерявшая голову от страсти. Я и сама никогда не забуду, как он покрывал мою шею и груди горячими поцелуями, а я запрокидывала голову и восторженно стонала: «Algún día, Philipp, algún día! – Когда-нибудь, Филипп, когда-нибудь!» – запуская пальцы, украшенные драгоценными перстнями, в его золотые густые кудри. В те дни мне очень нужна была его защита, и только испанский принц мог спасти меня от ревности и злобы безумной моей сестры и уберечь от плахи.

– А вы слышали уже о леди Дадли? – непринужденно спросила я, когда мы оказались в саду, в котором и находились конюшни. – До чего печальная история! Она ведь всего на год старше меня. И уже мертва – вернее, скоро умрет. Но, пожалуйста, не рассказывайте об этом никому, я не хочу, чтобы о ней сплетничали злые языки. А вот и мой милый Робин! Робин! – звонко крикнула я, помахав конюшему хлыстом.

Затем я оставила испанского посла и помчалась к Роберту. Как всегда, я задержалась подольше в его объятиях, когда он подсаживал меня в седло. Мой друг детства и сам оседлал скакуна, после чего с вызовом крикнул де Куадре:

– Наша королева – страстная наездница, очень любит быструю езду. Говорит, что мерины, которых я для нее выбираю, слишком ленивы, в то время как ей нужны дикие и необузданные гунтеры!

Мы провели этот день, катаясь по парку, а потом протанцевали всю ночь напролет. Но мне было грустно, так как я знала, что это конец и что больше не будет таких дней в моей жизни. Я понимала, что хоть лето и выдалось ненастным, но эта золотая сказка навсегда останется в моей памяти. Сегодняшний день был последним дыханием лета для меня, и я собиралась насладиться им сполна.

Глава 32

Эми Робсарт Дадли Деревня Камнор близ Оксфорда, графство Беркшир, воскресенье, 8 сентября 1560 года

Я по-прежнему лежала в постели в Камнор-Плейс, изредка припадая к пузырьку, в котором, возможно, плескался смертельный яд, утоляющий мою боль, и плавала в безмятежных водах обманчивого покоя.