Слезы темной воды - Корбан Эддисон (2015)

Вечером после ужина Ясмин принесла воды из реки и хорошенько оттерла себя мылом, чтобы исчез запах пота. Потом оделась в ночное и пошла в свою комнату. Там она зажгла ароматические свечи в углу, задернула занавеску на окне и стала натирать кожу розовым маслом. Она знала, что он придет к ней, когда его люди заснут. Но не знала, насколько он будет груб. Она почитала Коран, но слова не принесли успокоения. Борясь с нервным напряжением, она пыталась расслабиться. Чем более напряженной она будет, тем ей будет больнее.

Наджиб появился около полуночи – тень в дверном проеме. Она встала, когда он подошел. Он взялся за прядь ее волос и потер ее пальцами. Она чувствовала его желание, оно окружало его, как аура. Ясмин не сомневалась, что в разных лагерях у него есть любовницы, но лишь к ней одной он испытывал такие чувства. Каждый раз, приходя к ней, он повторял одни и те же слова. Этот раз не стал исключением.

– Ты прекраснее дождя во время засухи, – промолвил он.

Как всегда, она ничего не ответила, а просто смотрела ему на грудь, пока он не велел ей поднять глаза. Она не шевелилась, в то время как он раздевал ее, а потом легла на кровать, скрывая стыд. Хоть она и произнесла клятвы перед имамом и двумя свидетелями, ее брак был фальшивым. Она была его добычей, а не женой. Она редко когда задумывалась о том, что он похитил у нее, но в такие минуты близости, когда его тело прикасалось к ее телу, боль была слишком сильной, чтобы ей противиться.

Она увидела их лица, как кадры на старой кинопленке: улыбающийся Адан в очках ведет обычный урок; Хадиджа лежит на кровати, обсуждая с ней поэзию; Исмаил слушает музыку на компьютере, мечтая об университете; и Юсуф, как губка впитывающий жизнь. Она любила их всем сердцем, без оглядки, чего нельзя сказать о ее клане, пролившем слишком много крови, и о стране, которая на памяти Ясмин не знала мирной жизни. Но ее семьи больше нет, все из-за человека, запах которого сейчас заполнял ее ноздри, который решил, что ее отец был противником Бога.

Иссякнув, Наджиб перекатился на спину и уставился в потолок. Она, превозмогая неприятные ощущения в лоне, лежала смирно и терпеливо ждала, пока он заговорит. Но он молчал, и это было зловещим знаком. Его молчание означало, что она не угодила ему или что он пришел к ней не только за удовольствием. Через какое-то время он сел и подтвердил правильность ее догадок.

– Фатума была слабой, – спокойно произнес он, заглядывая ей в глаза. – Ты не слабая. Но что проку от силы, если у тебя бесплодное лоно. – Он придвинулся ближе и шепнул ей на ухо: – Тебе пора дать мне сына. Или я найду другую, которая это сделает.

Меган

Могадишо, Сомали

23 марта 2012 года

Через три дня после встречи с Махмудом Меган вместе с Манни отправилась в офис Группы информационной поддержки АС-ООН, общественного подразделения АМИСОМ, который располагался с другой стороны аэропорта. В свете утреннего солнца, пылавшего факелом в небе, земля казалась совсем белой. Поиски транспорта до деревни Хавы Абди потребовали некоторого упорства, но ей повезло встретить Изру, чудесную женщину – наполовину сомалийку, наполовину кенийку, – которая пришла ей на помощь и организовала для нее военное сопровождение.

Манни высадил ее недалеко от лагеря ГПИ, и ворота ей открыл угандийский солдат. Она постучала в дверь Изры, и ей открыла улыбчивая молодая женщина.

– Входите, – сказала она по-английски, пропуская ее в комнату. – Вот ваша защита.

Меган взяла тяжелый зеленый бронежилет, просунула руки в отверстия и затянула на груди ремень. Жилет был покрыт стальными пластинами, способными остановить мощные пули – это в лучшем случае. В худшем случае, если в нее выпустят очередь с близкого расстояния, пластины могли замедлить их движение. Но Меган это успокаивало лишь отчасти. Если ее ранят, ни одна больница в Могадишо не станет ею заниматься. Они отправят ее вертолетом в Найроби, и по дороге она умрет.